Александр III

В долгих раздумьях – а под Рущуком такая возможность предоставилась в полной мере, – Александр Александрович познал трудность ведения войны и нераздельный с ней риск, страшную ответственность монарха перед Богом и родиной. Он видел, в каком положении оказался его отец во время неудач под Плевной, – в положении трагическом, даже унизительном. Именно тогда наследник пришёл к выводу, что необходимо всеми мерами избегать войны. Нет, не только на словах, как это делают дипломаты. Необходимо проводить такую политику, чтобы Россию не только уважали, но и боялись, чтобы русский царь воистину царствовал «на страх врагам». Надобно было вести дело так, чтобы не восстанавливать против себя своих соседей, однако и не позволять им «наступать себе на ногу»…

Он думал о судьбе своего отца, о том, как тяжко отразилась война на всём его существе…

Глава пятая ОХОТА НА ИМПЕРАТОРА

1

Александр II желал походить на отца – решительного и прямодушного Николая I, но характером своим, пожалуй, был ближе дяде – двоедушному Александру Павловичу. В нём также жили два совершенно разных человека с резко выраженными индивидуальностями, которые постоянно боролись друг с другом. И эта борьба становилась тем сильнее, чем более старился государь. Он был очень мягок с друзьями – и допускал по отношению к ним равнодушную жестокость, достойную XVII века; мог оставаться беспредельно обаятельным и вдруг делался грубым зверем; перед лицом смертельной опасности проявлял полное самообладание и мужество и постоянно жил в страхе опасностей, существовавших только в его воображении; подписывал самые реакционные указы и потом приходил от них в отчаяние.

В нём уживалось, казалось бы, несовместимое – слабохарактерность, сентиментальность, даже плаксивость – с отвагой и мужеством. Однажды на охоте государь выстрелил в медведя, только ранив его первой пулей. Разъярённый зверь с окровавленной мордой бросился на подручного охотника. Словно щепку, сломал он рогатину и смял самого медвежатника. Император, крикнув, что идёт на помощь, кинулся спасать своего подручника. Медведь отбросил охотника и пошёл на Александра II, поднявшись на задние лапы и злобно рыча.

«Не дал Бог медведю волчьей смелости, а волку медвежьей силы», – вспомнилось государю. Он хладнокровно выстрелил в упор и сразил огромного зверя.

Но теперь охота шла на самого императора, который временами ощущал себя затравленным перестарком медведем – огромный, худой, с обтянутой кожей лицом. Ужас почти не покидал его, в выпуклых голубых глазах читались обречённость и отчаяние. Он забывался только в объятиях княжны Екатерины Михайловны, чувствуя себя счастливым и беззаботным. Но потом… испытывал приступы безумного страха перед непонятностью грядущих событий.

Казалось, он осчастливил народ великими реформами, освободил от рабства крестьян, сломив страшное сопротивление дворянства и чиновной бюрократии. И где же благодарность? Не только революционно настроенные умы, но даже законопослушные обыватели из числа либералов и тут и там твердят о введении парламентаризма, не понимая, что парламентаризм в России невозможен. Россия – мужицкая страна. Если дать ей свободы, широко разольётся безнаказанность, а там и пугачёвщина. Распадётся великая империя, которая создавалась и раздвигала свои пределы тысячу лет. Нет, он не имеет никакого права позволить кучке безумцев ограничить самодержавие!

Поражало и то, что среди революционеров большинство составляли великороссы, а случалось, попадались и дворяне, даже лица из лучших фамилий! Кто растил их, учил молитвам, читал им Жуковского и Пушкина? Да, не полячишки и жиды хватались за пистолеты, делали подкопы, устанавливали мины и адские машины, писали возмутительные прокламации. Главарь анархистов Кропоткин, бежавший из тюремной больницы и обосновавшийся за границей, был князь, воспитанник Пажеского корпуса, которого сам государь не раз видел на караулах в Зимнем. Агенты докладывали: Кропоткин любит в шутку говорить своим подельникам анархистам, что имеет больше прав на российский престол, чем голштинский род нынешних Романовых. Неслыханная дерзость! А революционерки? Дети действительных статских советников, губернаторов, генералов – Армфельд[88], Батюшкова[89], Перовская, Лешерн фон Герцфельд[90]! В генерал-губернатора Трепова, семидесятилетнего старика, стреляла дворянка Засулич. И почему? Только потому, что Трепов приказал высечь в тюрьме какого-то Боголюбова.[91] А присяжные, которые и появились-то в России благодаря судебной реформе, проведённой императором, заворожённые краснобайством велеречивого адвоката и рыданиями революционерки, оправдали её! Из сводок III отделения Александр Николаевич узнал, что молодёжь, собравшаяся на Литейном, дикими криками приветствовала освобождение террористки.