Александр III - богатырь на русском троне

Лучшие писатели того времени были скорее с властью, чем с либеральной интеллигенцией. Граф Л. Н. Толстой до конца 70-х годов печатался в «Русском вестнике» Каткова. Достоевский, в молодости примкнувший к социалистическому кружку и жестоко за это пострадавший, далеко не в радужном свете изобразил дух русской революции и в «Дневнике писателя» отстаивал значение царской власти для России: «Я не хочу мыслить и жить иначе, как с верой, что все наши девяносто миллионов русских (или сколько их тогда народится) будут все когда-нибудь образованы, очеловечены и счастливы».

К консервативному лагерю принадлежали и Фет, и Тютчев, и Майков, и даже А. К. Толстой («двух станов не боец, а только гость случайный»). Определенным противником интеллигентского радикализма был Лесков. Писемский во «Взбаламученном море» дал неприглядный очерк «шестидесятников»; и даже западник Тургенев в «Отцах и детях», «Дыме» и «Нови» изобразил так называемых «нигилистов» в мало привлекательном виде.

Престолонаследник читал не только Достоевского и Аксакова, но — возможно, под влиянием более утонченной супруги — ценил «меланхоличный юмор рассказов Чехова, пронзительную сатиру Салтыкова-Щедрина, мизерабилизм Короленко, правдивое описание жизни “маленьких” людей Лескова». Благодарное и благородное ощущение причастности к родной культуре, к русскому языку было неотъемлемой частью его патриотизма.

Александра отличало врожденное чувство прекрасного. Сопровождая отца в Париж, цесаревич побывал в Академии художеств, во многих мастерских французских мастеров кисти и русских художников, работающих во Франции. Многие из понравившихся ему полотен он приобрел. Это положило начало замечательной коллекции художественных произведений. Во время заграничных поездок цесаревич с супругой пополняли свое собрание картин в Аничковом дворце, под которое Александр отвел два зала. Но они не упускали возможности купить и произведения российских художников.

Во время двух своих поездок в Париж Александр принял от русских художников, находившихся там в это же время, звание почетного попечителя созданного ими Общества взаимной помощи, размещавшегося в доме барона Горация Осиповича Гинцбурга, богача и мецената, щедро покровительствовавшего людям искусства. Цесаревич купил или заказал картины Репина, Поленова, Савицкого, Васнецова, Бегрова, Дмитриева. У Антокольского он приобрел его известнейшие работы — «Летописец Нестор», «Ермак», «Ярослав Мудрый», «Умирающий Сократ».

Конечно, цесаревич далеко не был тупицей и невеждой, но никак нельзя назвать его существом трепетным и нежным. Да и внешность наследника сразу же опровергла бы такое утверждение. Сила, основательность, благоразумие — вот впечатление, которое он оставлял в людях. «Плоть довлеет над духом» — так кто-то из родных высказался в адрес наследника.

Он часто позволял себе грубые выражения, в отношении приближенных не проявлял «деликатности», мог двинуть кулаком нерасторопного лакея.

Как в жизни любого человека, у цесаревича были и неприятные моменты. Г. Чулков рассказывает, что в 1870 году Александр рассердился на штабного офицера, шведа по национальности. Цесаревич непристойно обругал его, а офицер имел глупость прислать ему письмо, требуя извинения и угрожая самоубийством, если извинения не последует. Цесаревич только посмеялся. И что же? Этот офицер действительно пустил себе пулю в лоб. Император разгневался и приказал Александру идти за гробом самоубийцы, мученика чести. Было невероятно стыдно и горько. Но пришлось идти.

Разочарования и болезни тоже не обходили Александра стороной. В 27 лет он перенес тяжелый тиф и потерял почти половину своих густых русых волос.

Отраду цесаревич находил в семье. Воспитанию детей Александр, несмотря на занятость, уделял много внимания. Он не желал, чтобы их избаловали и вырастили «оранжерейными цветами». Он стремился сделать из них людей честных, добрых, здоровых, трудолюбивых, с сильным характером. Мальчиков с ранних лет приучали к работе и регулярным занятиям спортом. Воспитание дочери Ксении было предметом особых забот родителей. Целенаправленно или интуитивно он добился главного: в его семье жили дружно и любили друг друга.