Александр III - богатырь на русском троне

Значение этого человека довольно хлестко определил в своем письме приятелю Константин Леонтьев: «Он как мороз; препятствует дальнейшему гниению, но и расти при нем ничего не будет, он не только не творец, но даже не реакционер, не восстановитель, не реставратор, он только консерватор в самом тесном смысле слова: мороз, безвоздушная гробница, старая «невинная» девушка и больше ничего!!»

Это мнение, по существу, разделял и Александр III, говоривший о Победоносцеве: «… он только отличный критик, но сам никогда ничего создать не может». Возможно, это было связано с тем, что во второй половине своего правления он заметно охладел к Победоносцеву, у которого не было никакой дельной программы государственного переустройства, а только всеобщее злобное критиканство. По своему обыкновению, Победоносцев глубоко вздыхал, жаловался и воздевал руки к небу (его любимый жест). Он не был человеком серьезных планов; его больше интересовали дворцовые интриги, назначения, пресса и цензура. Он не был ни для кого надежным союзником.

В 1886 году обсуждалась мысль о заточении Толстого в Суздальский монастырь-тюрьму. Высшее духовенство по всей стране ополчилось на него, требуя предать его анафеме. К мнению Синода присоединился обер-прокурор Победоносцев. Причиной этого послужили некоторые откровенные высказывание графа Толстого.

«Православная церковь? — писал он. — Я теперь с этим словом не могу уже соединить никакого другого понятия, как несколько нестриженых людей, очень самоуверенных, заблудших и малообразованных, в шелку и бархате, с панагиями бриллиантовыми, называемых архиереями и митрополитами, и тысячи других нестриженых людей, находящихся в самой дикой, самой рабской покорности у этих десятков, занятых тем, чтобы под видом совершения каких-то таинств обманывать и обирать народ».

Однако император Александр III запретил открытое шельмование писателя, хотя у него вызывали отвращение христианско-социалистические теории отшельника из Ясной Поляны.

О Победоносцеве под именем Топорова писал Толстой в своем романе «Воскресенье»: «Как все люди, лишенные основного религиозного чувства, сознанья равенства и братства людей, он был вполне уверен, что народ состоит из существ совершенно других, чем он сам, и что для народа необходимо нужно то, без чего он сам может очень хорошо обходиться. Сам он в глубине души ни во что не верил и находил такое состояние очень удобным и приятным, но боялся, как бы народ не пришел в такое же состояние, и считал, как он говорил, священной обязанностью своей спасать от этого народ.

Так же как в одной поваренной книге говорится, что раки любят, чтобы их варили живыми, он вполне был убежден, и не в переносном смысле, как это выражение понималось в поваренной книге, а в прямом — думал и говорил, что народ любит быть суеверным.

Он относился к поддерживаемой им религии, как куровод к падали, которою он кормит своих кур: падаль очень неприятна, но куры любят и едят ее, и потому их надо кормить падалью».

Уже после смерти Александра III Толстой обращался в письме Николаю II: «Из всех преступных дел самые гадкие и возмущающие душу всякого честного человека — это дела, творимые отвратительным, бессердечным, бессовестным советчиком вашим по религиозным делам, злодеем, имя которого, как образцового злодея, войдет в историю, — Победоносцевым».

Не только идейные разногласия развели двух до того времени таких созвучных людей: оказалось, что Победоносцев, которого Александр почитал своим вернейшим слугой и другом, отзывался о нем не менее пренебрежительно, чем авторы подпольных прокламаций.

Несмотря на могучий внешний вид, здоровье императора ухудшалось. Этот великий труженик потерял вкус к работе и к власти, теперь он только добросовестно исполнял царские обязанности. Больше всего его привлекал отдых в лоне семьи и общение с прекрасным. Быть может, не слишком разбираясь в живописи, он непосредственно, хотя и по-разному реагировал на новые таланты: Айвазовского, Левитана, Ге. Александра всегда привлекала роль мецената, коллекционера, любителя живописи и музыки. Когда П. И. Чайковский остро нуждался в деньгах, император из своих личных средств выделил ему три тысячи рублей и сказал, что возвращать не нужно.

Потеряв свой моральный оплот в лице Победоносцева, император должен был смириться с частыми теперь разлуками с любимой Минни. Страдая от одиночества, он завел постоянных компаньонов — четырех особенно преданных собак.

Марии Федоровне, как любой матери, был больше всех дорог тот ребенок, которому сейчас плохо. Поэтому она регулярно ездила к Георгию в Аббас-Туман, и тогда Александр чувствовал себя покинутым. «Моя милая душка Минни! Жду с нетерпением твоего письма, но не знаю, когда получу его. Скучно и пусто без тебя здесь и весь день как-то иначе, все не то; отвратительно оставаться одному и опять быть в разлуке с тобой, милая душка Минни!»