Александр III — богатырь на русском троне

Впрочем, несмотря на славословия, по-видимому, вполне искренние, в них иногда проскальзывала какая-то щемящая нота. «Как он прекрасен! Какой симпатичный голос! Какая умная и скромная приветливость! — писал в своем дневнике встречавший цесаревича на земле Войска Донского атаман донцов генерал Граббе. — Любуясь им, прилетела ко мне мысль, какие судьбы готовит Провидение созданию, украшенному лучшими его дарами, и к приятным вообще впечатлениям примешалось как будто что-то, похожее на сострадание».

Николаю эта поездка тоже дала очень многое. Он увидел, как огромна и разнообразна страна, управлять которой ему суждено впоследствии.

Воспитание будущего монарха не ограничивалось знакомством только с собственной страной. В июне 1864 года император отправил сына свет посмотреть и себя показать за границу. Остались свидетельства современников о том, что в заграничное путешествие наследник отправлялся, не проявляя большого энтузиазма. Может быть, он чувствовал себя не совсем здоровым и уже утомленным масштабным путешествием по России, но долг — прежде всего.

Берлин, Киссинген, Франкфурт-на-Майне, Ганновер, Швальбах, Эйзенах, Веймар — вся Германия прошла перед глазами Николая Александровича. Вероятно, при дворах небольших немецких княжеств ему было предписано выбрать себе подругу жизни, но его взгляд ни на ком не остановился. А затем Голландия, где помимо достижения познавательных и представительских целей следовало укрепить здоровье купаньем в ледяных волнах Северного моря. Такую бодрящую процедуру прописали цесаревичу врачи, но, по впечатлениям очевидцев, она не принесла ему пользы.

Европу сотрясала Датско-Прусская война: агрессивные тевтоны хотели отнять у миролюбивой маленькой скандинавской страны ее богатые провинции. Заключение перемирия между Пруссией и Данией сделало возможным посещение цесаревичем Копенгагена, ранее не включенного в маршрут путешествия.

Летом 1864 года Николай послал к своим родным, находившимся в то время в Дармштадте, на родине императрицы, свитского офицера В. А. Барятинского с известием о том, что намерен сделать предложение принцессе Дагмар Датской. Согласие родителей было получено, и 20 сентября торжественно отпраздновано обручение. Датский дом превзошел себя в пышности праздников по этому радостному случаю. Столы ломились от угощений, вино лилось рекой. Один старый морской волк, преисполненный самых добрых побуждений, вдруг заявил, что шампанское горькое. Датчане, не знакомые с российскими обычаями, пришли в замешательство и даже проявили некоторое недовольство — ведь русским гостям было предложено самое лучшее. Пришлось объяснять, что вино считается горьким до тех пор, пока жених не поцелует невесту. Чтобы сгладить недоразумение, обрученные долго и с удовольствием целовались.

Жители Петербурга были извещены об обручении наследника 101 пушечным залпом.

Все почти как в сказке: юный принц и прекрасная принцесса полюбили друг друга, он увез ее в свою сказочную страну, где они жили долго и счастливо и умерли в один день. Кто мог предположить, что влюбленным было отпущено только десять дней счастья, что жених всего лишь через шесть месяцев будет мертв, а невеста-вдова станет женой его брата. Много лет спустя, изгнанная своей новой родиной, убившей ее детей, она вернется в маленькую Данию, чтобы умереть здесь одинокой вдовой в возрасте 82 лет.

Пока же цесаревичу надлежало продолжить свою образовательную поездку. На этот раз его ждала Италия. Нюрнберг, Штутгарт, Тироль — и, наконец, Венеция. Сказочный город сонных каналов, старинных дворцов и нежных баркаролл, казалось, должен был оказаться особенно созвучным чувствам великого князя. Однако именно здесь он ощутил столь сильный упадок сил, что венецианские красоты оставили его равнодушным. А впереди еще Милан, Турин, Генуя и, наконец, Ницца, где Николай должен был встретиться с матерью-императрицей и отдохнуть. По-видимому, заботы матушки оказали благотворное влияние на здоровье и настроение наследника. В это время записи в его дневнике полны благодарности Создателю за встречу с Дагмар, за счастье любить и быть любимым; он строит надежды на будущее, верит, что у него вся жизнь впереди и все будет замечательно хорошо.

Но хорошо не стало.

Несколько зимних месяцев врачи не могли установить причину его болезни, поставить диагноз и, что называется, «залечили» пациента. В первые дни апреля положение наследника было признано безнадежным. В России известия о болезни цесаревича вызвали большое волнение во всех слоях общества. Александр сразу понял, что болезнь брата очень серьезна. «Я прекрасно вижу, — сказал он пытавшемуся утешить его придворному, — что надежды нет никакой. Все так за мной ухаживают».

Больной постоянно вспоминал брата Сашу, и 4 апреля тот был вызван в Ниццу. Вокруг умирающего собралась вся семья. Королева Луиза привезла принцессу Дагмар. В ночь с 11 на 12 апреля цесаревич Николай Александрович скончался.