Александр III и двенадцатый век

В действительности данное дело могло закончиться именно этим, но из-за дальнейшего вмешательства со стороны Генриха Шампанского, который заявил о том, что будет виновен в клятвопреступлении, пока Людовик не примет участия в переговорах лично, сопровождаемый Александром. Император, как объявил Генрих, пошел на увеличение срока на подготовку к встрече до 19 сентября. Людовик вновь заколебался, и королевские посланники информировали Александра об этом таким образом, что он действительно начал проявлять беспокойство за свое положение. С большой неохотой, но сознавая нависшую над собой и Людовиком опасность, Папа обратился за помощью к английскому королю. Это был, в действительности, единственный оставшийся выход, и он оправдал в себя, так как Генрих в большей степени был настроен поддержать Александра, в то время как Людовик, по-видимому, все еще колебался. Когда английский король выдвинул войска из Нормандии, Фридрих нашел предлог удалиться в Безансон. Когда 19 сентября Людовик прибыл на место встречи с императором, он не нашел там Фридриха и ему пришлось выслушивать требования императора из уст Рейнальда Дассельского. Разочарованный, Людовик спешно удалился и начал организовывать оборону своего королевства. В действительности это уже не было необходимым, поскольку в то время, когда король Англии выдвинул свои войска, кризис был уже завершен.

В это время конгресс-Собор, который император созвал в Доле 7 сентября 1162 года, не собрал большого количества священников и оказался менее представительным, чем предполагалось вначале. Виктор принял участие в Соборе, чтобы отметить третью годовщину своего избрания и укрепить свои позиции некоторыми уступками германским епископам. Но в Трире, немного позднее, германское духовенство показало, что было готово лишь с большой неохотой поддержать новое провозглашение об отлучении Александра. Властные феодалы, такие как Вельф из Тоскании и Бертольд из Церингена, также изменили свое мнение в пользу Александра.

Уход императора с французской границы способствовал исчезновению оставшихся препятствий на пути к полному признанию папы во Франции. И так как каждый из двух западных королей, Людовик и Генрих, спешил выразить уважение Папе, Александр оказался во власти добиться достижения согласия между ними. В Кюси-сюр-Луар, к югу от Блуа, были сооружены величественные шатры. И когда понтифик сел на лошадь, каждый король придерживал его стремена. Единственный намек на взаимное соперничество состоял в том, что Генрих предложил более щедрые дары аббатству Деоля, где останавливался Папа. Это не оставляло никаких сомнений в том, кто из двух правителей был беднее.

В сентябре Александр приехал в Тур, где он провел осенние месяцы и часть зимы 1162-1163 годов. Отсюда он отправился в Париж, где встретил Великий пост и отпраздновал Пасху в соборе Парижской Богоматери. Людовик, хотя все еще колеблясь, принял его радушно, и папа воздал ему ожидаемую почесть Золотой Розы, традиционно предоставляемой в четвертое воскресенье Великого поста тому, кто являл собой образец христианской добродетели. Ранней осенью Папа вернулся в Тур, примерно за неделю до открытия Собора 19 сентября 1163 года.

Впечатляющее количество духовенства прибыло на Собор в Тур: 17 кардиналов, 124 епископа и свыше 400 аббатов, из Англии, Франции, Северной Италии, Сардинии, Сицилии, Испании, Ирландии, Шотландии и Иерусалима. Некоторые прибыли из Бургундии и других пограничных провинций Империи. Среди них был и Томас Бекет, недавно ставший архиепископом Кентерберийским.

Арнульф из Лизье открыл Собор вступительной речью, и Александр снова повторил отчет о своем избрании. Затем Собор вновь предал анафеме Виктора IV и включил в проклятие Рейнальда Дассельского, архиепископа Конрада Майнцского и аббата Гуго из Клюни. По решению Собора все посвящения священнослужителей в духовный сан епископами-схизматиками были объявлены недействительными и не имеющими юридической силы. Однако Собор намеренно не подверг анафеме императора. Действительно, Арнульф из Лизье, критикуя Фридриха за то, что тот предпочитал свою выгоду чести Божьей, отметил его благоразумие и доблесть. В дополнение к обсуждению схизмы, Собор приступил к решению рутинных, но неотложных церковных проблем. Они будут представлены в следующей главе, поскольку каноническое право, выработанное на Соборе в Туре, служило, в известном смысле, прелюдией к более грандиозному законодательству Третьего Латеранского Собора в конце правления Александра III.