Александр III. Истоки русскости

Не знаю. Сам не знаю. Но любопытство, а потом и интерес к жизни и делам предпоследнего императора России определялись всё больше и пристальней. Его жизнь и судьба интересовали меня всё более серьёзно. А потом поиски всё новых и новых сведений привели меня к знанию о его прикосновенности к событиям моего родного края! Надо ли говорить, что для краеведа это «волшебная лоза», особо ярко раскрывающая суть больших и малых явлений? Это та «нить Ариадны», которую искатель уже не отпустит из рук. Это то обретение, которое будит в душе самые национально-отеческие отзвуки…

Я уже не прерывал своих исканий и размышлений. Сперва они были совершенно нерадостными. Советские исторические материалы согласно твердили о крайней реакционности Александра Третьего. О крайней жестокости его дней. О малой культурности и слабой образованности как самого царя, так и его окружения. Впечатление непроглядной мрачности этой эпохи господствовало нераздельно.

Первые проблески иных оценок прозвучали отнюдь не в строках исторических трудов, а в художественной исторической литературе. Оценки сперва очень сдержанные и осторожные, а потом даже сочувственно положительные…

А затем и тон научных сообщений стал приметно изменяться. И чем дальше, тем больше. От однозначно осудительного – к спокойно размыслительному. Слава Богу! Ведь реальная жизнь как малого человеческого сообщества, так и огромного государства состоит отнюдь не из одних чёрных и белых тонов. В ней всё гораздо сложней и многоцветней.

И в этой великой многоцветности скромным маленьким оттеночком всегда неистребимо живут тихая любовь и душевный интерес к своей малой родине, самому заветно дорогому для тебя уголку России. А поэтому, когда профессиональные историки внимательней (или честней?), нежели прежде, стали вглядываться в Россию времени Александра Третьего, мы с ещё более возросшим интересом обратились к случаям его прикосновенности к нашему мышкинскому краю. И, конечно, нас уже привлекал не только сам событийный ряд, но и возможность при его помощи лучше рассмотреть личность императора, чей «деревенский» облик ещё в детстве удивил и привлёк нас своей некой самой простой русскостью. И чей взгляд встревожил нас, словно прозвучавшим, вопросом о нашем участии в больших и малых русских делах.

Может быть, сквозь такую знакомую и понятную нам «призму» малого попытаться понять большое? Может быть, и так… Но в этих поисках и размышлениях невозможно идти в одиночку. Тут неизбежно нужно обращаться к миру учёных мнений и соизмерять нами наблюдённое с их выводами.

А ещё вот такая есть неизбежность. Краевед, пронаблюдавший и по-своему оценивший последовательную череду местных событий, непременно пожелает сделать и следующий шаг. Он пытается отойти от скромных краеведческих уровней поиска и попробует сформировать своё собственное видение главной значимости Правителя и Человека. Так и мы, начав с чисто краеведческого исследования и посвятив ему первую часть нашей книги, в её второй части обратились к всероссийскому значению забот и трудов императора Александра Третьего. И пытались ясно сказать, каким мы видим этого правителя в ряду главных героев нашего Отечества.

Автор

Раздел I Здешняя память из древнего рода

…Все мы родом из детства

Антуан де Сент-Экзюпери

Да, все начала наших жизненных путей лежат в том далеком, милом сердцу времени, когда земная жизнь лишь только начинается и обретает первые позывы к делам и поступкам, основным и главным. Это истоковое время жизни человеческой, славно родник, питает всё дальнейшее движение судьбы. Детство, счастливое ли – нет ли, было у каждого, и в его тихо отступающих в прошлое картинах и можно разглядеть и первые радости, и первые неудачи, и первые открытия. И, конечно, первых друзей, первых спутников всех твоих детских обретений и открытий.

Эти спутники украшали и оживляли дни и будущих простых людей, и будущих замечательных деятелей, и будущих всевластных императоров. И всегда интересно всмотреться в тихие дали детских лет и приметить, понять, что за детское сообщество тогда сложилось вокруг человека, начинающего свой большой путь, какими были товарищи его детских лет… И, наконец, кто они?

Эти вопросы могут оказаться почти безответными относительно самых обыкновенных людей (многим ли из них приходит в голову положить на бумагу хотя бы имена и фамилии героев детских дней?!) Но такая безответственность может случиться лишь для людей малозначимых. А у будущих великих мира сего запечатленных сведений об их детстве сохраняется отнюдь немало. Что и говорить о тех, в чьих руках впоследствии были судьбы великих государств!

В этих случаях мемуары и архивы хранят многое и многое, и исследователи бывают счастливы рассмотреть в туманах далеких лет образы сверстников своих героев, их имена и фамилии.