Александр III – Миротворец. 1881-1894 гг.

Затем Император подошел к иконостасу, чтобы принять Св. Причастие. Так как русский Монарх является главою русской православной церкви, то, причащаясь в день коронации, он берет чашу из рук митрополита и причащается сам. После этого причастили Императрицу, и коронование закончилось. Шествие в том же порядке возвратилось во дворец, колокола опять звонили, послышался пушечный салют, и народ выражал криками еще больший восторг при виде коронованных Государя и Государыни. Достигнув Красного Крыльца, Царь и Царица еще раз трижды земно поклонились народу, после чего направились в самую древнюю часть дворца, в так называемую Грановитую Палату, где на высоком помосте состоялась Высочайшая трапеза. Остальные три дня празднеств оставили во мне только чувство приятной усталости. Верная традициям гостеприимства, Москва и на этот раз поразила всех своим хлебосольством. Мы танцевали на балу, данном московским дворянством. Мы были в числе восьми тысяч приглашенных на балу, в Большом Кремлевском дворце. Мы завтракали в городской думе, обедали у земства и ужинали в офицерских собраниях. Мы разъезжали по улицам, на которых раздавались непрерывно музыка и пение. Мы смотрели на раздачу подарков 500 000 рабочих и крестьян на Ходынском поле. Мы отдали должное талантам повара митрополита Московского, известного искусным приготовлением постного стола. Мы принимали делегации, присутствовали ежедневно на представлениях Императорского балета, провожали иностранных принцев и принцесс при отходе их экстренных поездов, причем гости и гостеприимные хозяева еле держались на ногах от усталости.

18 мая Император отправился отдохнуть в свою резиденцию под Москвой – Нескучное, расположенную на берегу Москвы-реки под сенью векового парка.

Лежа в высокой, сочной траве и слушая пение соловьев над нашими головами, мы четверо – Никки, Жорж, Сергей и я – делились между собою тем совершенно новым, поразительным чувством спокойствия, полной безопасности, которое было у нас в течение всех коронационных празднеств. <…>»

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Э. ДИЛЛОНА. «Ежедневные привычки царя мало свойственны светскому человеку, развлечения его более подходящи узнику, чем властелину. Живет почти постоянно в Гатчине, встает он в 7 ч. утра, делает прогулку в неинтересном, строго охраняемом парке, возвращается к раннему завтраку и занимается разным ручным трудом, в виде подготовки к официальным занятиям дня. Последние состоят большею частью в чтении и подписывании огромных кип приказов, указов, законов и рапортов. На полях этих документов он пишет свои решения или впечатления с откровенностью, доходящей иногда до цинизма. Те, кто утверждает, что он решительно ничего не знает о жестоких мерах и экзекуциях, учиняемых от его имени, глубоко заблуждается. По природе, как мы сказали выше, царь не жесток, но у него сложились известные убеждения, которым он свято следует. <…>

Завтрак подается в час и состоит из трех перемен. После него царь отдыхает в парке, гуляет или работает, разговаривает с членами своего семейства, ген. Рихтером, Черевиным и с адъютантами. В это время он читает газеты: „Гражданин" и „Московские Ведомости" (на „Новое Время", подносимое ему ежедневно на особой бумаге, он редко удостаивает бросить взгляд), и слушает чтение конспекта новостей за последние дни, состоящего из выписок из русских и иностранных газет. Кроме этих выписок и одной иностранной газеты, из своих домашних новостей царь с удовольствием слушает разные великосветские сплетни.

После отдыха царь принимает доклады министров, обсуждает предложенные ему дела, читает указы, подписывая одни и откладывая другие. В 8 ч. подается семейный обед из 4-х блюд. После обеда царь пьет чай в частных апартаментах царицы, куда неизменно является в бумажной блузе, подпоясанный кожаным ремнем.

Царь находит огромное удовольствие в физическом труде, составляющем для него столько же необходимость, сколько и развлечение».