Александр. Книга I

– Действительно. У нас там было много сторонников тех, кто с криками «Ура!» порывался броситься животом на губительный винтовочный огонь. Видимо сказывается гвардейское прошлое.

– В каком смысле?

– Да в самом прямом. На плац-параде маршировать в сверкающем мундире ума много не надо. А как такие офицеры воюют, показала Таврида. Не все, но многие вышли совершенно не годными к настоящим, а не карточным боям.

– Вы столь не высокого мнения о гвардейских чинах? Это же элита русской армии!

– Есть мнение, дорогой Алексей Ираклиевич, – Александр решил немного поиграть «вождя народов», – что элита русской армии брала Баязет и Карс, била англичан на Дальнем Востоке и турок на Балканах, а не терпела позорное поражение на Черной речке и уж тем более не торговала военным провиантом с противником под Севастополем.

– Александр, ваше императорское высочество, давайте не будем делать поспешных выводов? Мы не владеем полным пониманием происходящего в те дни в Тавриде.

– «По делам их узнаете», вам не знакома эта фраза? – Саша знаменитую улыбку Иосифа Виссарионовича с хитрым прищуром, – впрочем, даже закрывая глаза на подобные нюансы нашей нынешней армии, можно сказать с уверенностью о том, что генералы вновь стали готовиться к прошедшей войне. Иначе бы этого разговора не состоялось.

– Мир не идеален и никогда таковым не станет. Смиритесь с тем, что в нем вам придется жить.

– Действительно. Не будем более говорить о печальных вещах, – Саша махнул рукой и размашисто уселся на диван, практически рухнув туда. – Александр Павлович вам уже рассказывал о проблемах заказа второй партии винтовок?

Беседа шла еще довольно долго. Алексей Ираклиевич не шутил и не блефовал – главное артиллерийское управление (ГАУ) действительно очень заинтересовалось оружейными разработками, которые велись в Москве под опекой великого князя и, как говорится, «держало руку на пульсе». Нужно заметить, что в те времена именно ГАУ определяло очень многие вопросы касательно вооружения армии. Не только артиллерийские и стрелковые, но даже те, что касались холодного оружия. Фактически на откуп артиллеристам были отданы все вопросы вооружения сухопутных армий, а также значительный спектр вопросов по оснащению береговых позиций и кораблей вооружением и техническими средствами по очень простой причине – эти ребята в те времена были одними из самых образованных и технически подкованных специалистов в армии. Военно-инженерная школа только развивалась и не играла серьезной роли. А в пехоте и кавалерии господствовал дух Жомини, в самой худшей его форме. Совмещаясь с совершенно отвратительным уровнем образования командного состава, особенно в области технических или, как в то время говорили, реальных дисциплин. Звучит несколько забавно в контексте современных значений, но с практической точки зрения техническое образование было действительно реальное, так как боевым офицерам изучение латыни, французского и танцев выходило как кобыле пятая нога. Но подобные выводы возможны лишь сейчас, когда наш мир стал достаточно циничным и прагматичным, для осознания подобных вещей, ибо тогда все это считалось нормальным и правильным. Офицеру того времени надлежало отменно изъяснятся на французском языке и прекрасно вальсировать, дабы иметь успех в карьере. Каковы же у него реальные знания редко кого интересовало, создавая в армии совершенно пагубную обстановку с массивом неадекватного командного состава. Мало того, реальное образование считалось признаком неблагонадежности и склонности к бунтарству. Не всегда, но, как правило. Из-за чего и развивалось очень медленно и весьма не качественно. Отечественная военно-инженерная школа рожалась в совершенно невыносимых мучениях, и сильно болела в младенчестве, норовя умереть в любой момент.

Александр и Левшин провели массу времени в проговаривании деталей, связанных с новым оружием. Саша долго и основательно рассказывал этому высокопоставленному чиновнику министерства внутренних дел о нюансах и деталях, замеченных им в вопросах военного дела. Теперь уже Левшин слушал совсем иначе – внимательно и очень сосредоточено, только что не конспектировал. Нет, он, конечно, не считал, что великий князь гениальный военный аналитик, но очень наблюдательный молодой человек с хорошей памятью. Алексей Ираклиевич даже провел небольшое расследование, дабы выявить тех, чьи мысли Саша пересказывал, но ничего толком найти не смог. О чем и доложил императору в своем очередном отчете, комментируя исключительную внимательность и наблюдательность Александра, которые тот проявил, выслушивая рассказы о недавних боях. При этом важным фактором выступало доверие опытнейшего боевого генерала Ермолова, который был полностью согласен с выводами Саши, хоть и не лез в споры.