Александр. Книга I

Из-за общей перегруженности ряда цехов фабрики с остальным оружием решили поступить следующим образом. Заказ на револьверы разместить на Тульском оружейном заводе, но стволы поставлять с фабрики, благо, что они делались на том же оборудовании, что и винтовочные, но с большим выходом. С механическими пулеметами из положения вышли аналогичным способом, только высылая стволы в мастерскую Медведева. Эти меры позволяли выпустить все необходимое оборудование в срок. Что же касается пехотных шлемов и малых пехотных лопаток, то их изготавливали, как и фляги и прочее сопутствующее снаряжение в цехе штамповки, который был относительно мало задействован в процессе производства винтовок. И потому частично простаивал.

Второй стороной этой интенсивной подготовки стал юридический аспект. Александр совсем не собирался потерять все идеи и разработки во время экспедиции. Поэтому сразу после разговора с отцом, в котором тот дал добро на поход, великий князь напряг Левшина вопросом поиска юристов или стряпчих, как их тогда называли. Да не простых, а толковых. Которые уже в октябре целой бригадой отбыли в Европу и США. Перед ними стояла простейшая, но довольно масштабная задача – взять патенты на целую массу разнообразных новшеств и изобретений. Наглый ход, но стоящий того.

– Алексей Ираклиевич, вы думаете, эта затея с массовым привлечением стряпчих для сбора привилегий оправдана?

– Ваше Императорское Величество, я никогда не сталкивался с подобной практикой, но мне кажется, в ней есть здравый смысл. По замыслу Александра все новшества, которые он придумал, станут доступны в Европе только через покупку... эм... лицензии. Да, совершенно точно, лицензии. То есть права на использования этого новшества.

– И что, в Европе к этому отнесутся нормально?

– Боюсь, у них не будет выбора. Александр намерен судиться с каждым, кто попробует его обойти. Все стряпчие, представляющие его интересы, находятся не только на довольствии, но и получат процент с каждого успешного иска, выигранного в суде, а также с каждой удачной продажи лицензии. Боюсь, что они носом будут землю рыть, так как проценты в абсолютном выражении будут очень солидными.

– Вам не кажется этот подход излишне мещанским?

– Времена сейчас такие. Тем более, великий князь выступает как частное лицо.

– Как частное лицо благородного дома.

– Ваше Императорское Величество, давайте посмотрим на то, как Европа отреагирует. Пока стряпчие докладывают в своих записках, что все идет спокойно. Нигде им особенного препятствия не чинят.

– Не нравится мне все это. В нем иногда замашки заводчика вылезают. Не доведет его до добра столь тесное общение с московским купечеством. Ну же, Алексей Ираклиевич, не кривитесь, я знаю, что вы к ним тоже испытываете симпатию. Но по мне так это сущая безделица.

– Очень доходная безделица. А у нас бюджет, насколько я могу судить, не изобилует.

– Алексей Ираклиевич, не лезьте не в свое дело!

– Как вам будет угодно, Ваше Императорское Величество, – Левшин вежливо склонил голову и аккуратно вышел из кабинета.

Дела так кипели, что даже Рождество и то, проскочило незаметно. Лишь 6 февраля 1861 года, через два дня после провозглашения Конфедерации, Александр остановился и осмотрелся.

Полк был полностью укомплектован, снаряжен и относительно неплохо обучен, кроме медико-санитарного взвода, который пришлось на ходу перекраивать и уменьшать в размерах. Однако это компенсировалось тем, что в каждом отделение один из ефрейторов был натаскан оказывать первую медицинскую помощь, и имел при себе подсумок с бинтами.

Впрочем, общая подготовка была настолько скомкана, что Саша не знал, за что хвататься. Ему казалось, что эту часть нужно еще готовить и готовить. Но тянуть и пытаться дальше привести ее к некоему идеальному состоянию, было нельзя – поджимало время. Можно было не успеть и пропустить момент, когда в той гражданской войне, что вот-вот разгорится в США, можно будет что-то решительно сделать в пользу Конфедерации.

Глава 9 «И на руинах Вашингтона...» (начало 1861 года – 15 декабря 1861 года)

В конце января 1861 года Александр собрал всех бойцов своего учебного полка и выступил перед ними с речью. Ему никогда не приходилось вот так, чуть ли ни «с броневика» выступать, но он попробовал.