Александр Лукашенко. Контуры белорусской модели

«Как бы Вы определили экономическую модель Белоруссии?» - спросили однажды Александра Лукашенко при­бывшие в Минск журналисты британского информационного агентства «Рейтер». «Если иметь в виду ту высочайшую степень социальной зашиты нашего населения, - ответил А. Лукашенко, - то эту экономику и эту политику можно назвать социалистической. Как подтверждение сказанного к этому можно отнести и тот уровень прогнозирования и плани­рования, который присущ нашей экономике. Государство посте­пенно уходит от жесткого управления экономикой, но роль государства в нашей экономике все еше велика. Но в этом еще одна причина нашего успеха. Если бы государство ушло от эко­номики, мы имели бы тот развал, который сегодня характерен, например, для некоторых стран бывшего соцлагеря. Если брать эти факторы: социальную защиту, государственное планирова­ние, прогнозирование, то это похоже на тип социалистического государства. Однако если учесть, что у нас беспрепятственно развивается частная собственность, что у нас абсолютно свобод­ный финансовый рынок, абсолютно рыночные отношения в нашей стране, то все это присуще капиталистической эконо­мике. Мы осознаем, в каком направлении развивается мир, и мы не собираемся оставаться на обочине этого развития. Но мы при этом сохраним особенности нашей экономики, социальную защищенность наших людей. Мы исходим из того, что неважно, какого цвета кошка, лишь бы мышей ловила. Если государствен­ные предприятия производят конкурентоспособную продукцию, то к чему нам их приватизировать или разрушать?».

Президент А. Лукашенко сознательно повторил здесь слова Лэн Сяопина из одной древней китайской поговорки, чтобы подчеркнуть сходство экономических моделей Китая и Беларуси. Однако эти модели отнюдь не идентичны. Китай при его огромных размерах не опасался пускать на свой рынок круп­ные западные корпорации, которые работали, как правило, в дорогих сегментах рынка и конкурировали друг с другом за симпатии относительно состоятельных граждан этой страны. Китайские компании из разных провинций конкурировали в это же время в более дешевых сегментах рынка, используя при этом опыт и наработки западных корпораций. Только на втором или третьем этапе лучшие из китайских компаний начали теснить западные корпорации - сначала на своем рынке, потом на рын­ках третьих стран, а затем и на рынках западных стран, предла­гая не менее качественный продукт, но по более дешевым ценам. Беларусь - не столь крупное государство, чтобы работать по такой сложной схеме. Ее предприятия, работающие в одной отрасли, как правило, конкурируют не друг с другом, а только с иностранными фирмами сходного профиля, предлагая потре­бителю качественный, но не слишком дорогой товар. Республика эффективно использует возможности рынка, но в ее экономике сохранились и многие советские, т.е. командно- административные, формы управления.

Белорусская экономическая модель сложилась не сразу. Она стала результатом трудных поисков и продолжает совершенство­ваться.

Когда в 1992-1993 гг. политическая власть в стране была слаба и раздроблена, бывшие партийные руководители Беларуси - от секретарей райкомов до ЦК КПБ - были демора­лизованы и не знали, что делать. У них не оказалось даже авто­ритетного лидера. Ни авторитета, ни власти не имел и случайно оказавшийся спикером Верховного Совета Республики Станислав Шушкевич, профессор физики в БГУ, не примыкав­ший ни к какой партии. Руководство экономикой осуществляла тогда не команда иностранных советников и не «реформаторы» из числа преподавателей марксизма вроде Г. Бурбулиса в России, а последнее советское белорусское правительство, возглавляемое премьер-министром Вячеславом Кебичем. Еще недавно тот был директором одного из крупнейших заводов, а затем - председа­телем Госплана БССР. Он никогда не был «рыночником», а такие люди, как Анатолий Чубайс, могли казаться ему непонятно отку­да появившимися авантюристами. Как же действовало его пра­вительство в тех обстоятельствах?