Александр Македонский

Александр направился в Экбатаны. Проходя через страну парэтаков, он разгромил их и поставил сатрапом также перса – Оксатра, сына Абулита, сатрапа Суз. По дороге Александру сообщили, что к Дарию будто бы явилось подкрепление. Александр ускорил движение и на 12-й день после выхода из Персеполя вступил в Мидию. Там выяснилось, что Дарий собирается бежать. Македонский царь приказал идти еще быстрее. Когда он находился в трех днях пути от Экбатан, к нему прибыл Бистан, сын Артаксеркса III Оха, и сообщил, что Дарий уже пять дней как бежал [Арриан, 3, 19, 2–5]. В Экбатаны Александр вошел, не встретив сопротивления. Сатрапом Мидии он назначил перса Оксодата, незадолго перед тем посаженного Дарием в тюрьму [там же, 3, 20, 3].

Здесь, в Экбатанах, Александр совершил акт большого политического значения: отправил на родину фессалийских всадников и прочих союзников-греков, полностью выплатив условленное жалованье и добавив сверх этого для раздачи воинам 2 тыс. талантов. Этим своим поступком Александр подчеркнул, что война, которую он вел в качестве стратега-автократора Пан-эллинского союза, окончена и теперь все дальнейшие походы и завоевания он будет предпринимать уже только как царь Македонии, царь Азии. Было объявлено, что греки, желающие и дальше участвовать в его предприятиях, могут частным образом пойти к нему в наемники; таких набралось довольно много [там же, 3, 19, 5].

Судя по некоторым признакам, Александр рассчитывал сделать Экбатаны одним из важнейших политических центров своего государства. Он велел Пармениону перевезти туда всю добычу, захваченную в Персеполе, и поместить ее на акрополе; охранять казну поручил Гарпалу [там же, 3, 19, 8].

В Экбатанах Александр наблюдал нечто невиданное – горящий нефтяной фонтан, бивший из естественной скважины. Его в особенности поразила способность нефти загораться от лучей света, как бы само собой. Желая показать Александру это чудесное свойство, персы с наступлением сумерек обрызгали нефтью какой-то проулок и направили на нее свет от факелов; через мгновение весь проулок был уже охвачен пламенем. Вскоре нефть подверглась еще одному испытанию. Александр находился в бане, когда некий афинянин Афинофан, один из его слуг, предложил смазать нефтью мальчика-раба Стефана. Если нефть загорится, то он, Афинофан, поверит в ее чудесную непреоборимую силу. Стефан мгновенно загорелся; пламя удалось потушить с большим трудом, и мальчик после этой «милой шутки» долго и тяжело болел [Плутарх, Алекс, 35]. Почему Александр решился на такое дело? Из юношеского легкомыслия? Из любознательности? Конечно, этот эпизод, хорошо запомнившийся окружающим, лишний раз свидетельствует о большом и постоянном интересе, который Александр проявлял ко всяким загадкам природы. Но разве он не мог предположить, что подобный эксперимент в высшей степени опасен для того, кто ему подвергается? Не логично ли допустить, что ему, царю Азии, богу я сыну бога, стало в общем безразлично человеческое страдание, лишь бы были удовлетворены его любопытство и страсть к острым ощущениям?

Однако основная задача, ради которой Александр совершил свой переход в Мидию, не была решена. Дарий бежал, и Александр устремился за ним. На 11-й день очень трудного перехода македонские войска прибыли в г. Раги (недалеко от соврем. Тегерана), находившийся на расстоянии одного дня пути от Каспийских Ворот. Но Дарий был уже за Воротами.

Положение Дария с каждым днем становилось все более безнадежным: воины и свита разбегались, многие сдавались Александру. Наконец, Набарзан, тысячник персидских всадников, Бесс, сатрап Бактрии и Согдианы, и Барсаент, сатрап Арахосии и Дрангианы, арестовали Дария. Власть перешла в руки Бесса, которого поддержала бактрийская конница. Наемники-греки, не желавшие участвовать в перевороте, покинули персидский лагерь. Традиция приписывает заговорщикам намерение выдать Дария Александру либо, если бы последний отказался от преследования, собрать в Бактрии и Арахосии, т. е. на восточных окраинах Персидской державы, новые войска и попытаться отвоевать утраченное царство для себя. То, как развертывались события дальше, заставляет усомниться в достоверности этого свидетельства. В действительности Бесс ни разу не попытался передать Дария в руки Александра. Более правдоподобно другое: он предполагал сопротивляться на востоке Ирана, а затем, накопив достаточно сил и средств, снова двинуться на запад.