Александр Македонский

Выступление Пердикки перед войском на следующий день после смерти Александра чем-то напоминает знаменитую речь Марка Антония, вернее, его надгробное слово из трагедии Шекспира «Юлий Цезарь». Напомним, в этом монологе Антоний обращается к враждебно настроенной толпе, лицемерно говоря о том, что явился в Рим, чтобы похоронить Цезаря, а вовсе не для того, чтобы восхвалять его. Он ничего не имеет против Брута и остальных убийц императора, поскольку все они честные граждане. В действительности Антоний надеялся сам стать правителем Римской империи, поэтому речь его была построена таким образом, чтобы привлечь на свою сторону симпатии толпы. В конце концов именно простолюдины сами потребовали кары для убийц и возвели Марка Антония на престол. Так и Пердикка, когда он выступал перед воинами, то ни словом не обмолвился о том, что должен стать царем. Более того, он вообще на словах отказывался от любых прав на престол. Положив на трон Александра царские одежды, корону и перстень, он заявил: «Я возвращаю кольцо, которое царь передал мне собственной рукой… Нам нужен вождь, и кто им станет, решать вам». Более того, он даже сам предложил, что если у Роксаны родится мальчик, то именно он и должен будет стать царем.

Пердикка понимал, что Неарх скорее всего предложит кандидатуру Геракла, сына Барсины, поскольку мальчик приходился ему шурином, а Мелеагр назовет Арридея, так как тот был единственным европейцем царской крови. На самом деле для Пердикки не имело большого значения, кто из этих троих станет царем. Никто из них не смог бы править самостоятельно, значит, кому-то придется быть регентом и именно у этого человека в руках будет находиться реальная власть. Совершенно очевидно, что Пердикка желал сам занять этот пост, но при этом всем своим видом показывал, что даже не помышляет о нем. И только когда споры о том, кто станет царем, начали перерастать в открытые столкновения сторонников разных партий, именно человек Пердикки — Аристон — предложил, чтобы он стал регентом, поскольку именно ему Александр вручил царский перстень.

Пердикка «неохотно» согласился принять на себя такую ответственность, одновременно признав, что царем должен стать Арридей — это была идея Мелеагра, не его. Однако Пердикка не только стал регентом, хотя и приготовился отказываться от любых предложений унаследовать трон, он также принял все предложения своих основных конкурентов в борьбе за власть. Получив, таким образом, всеобщую поддержку, он вскоре легко избавился от Мелеагра.

Что и говорить, пьеса была разыграна как по нотам, и захват власти произошел очень искусно, а значит, имела место некая подготовка к нему. Но можно ли все это назвать государственным переворотом? Знал ли Пердикка заранее, что Александр умрет, или он просто быстрее всех сообразил, что нужно делать?

Карьера этого исторического персонажа не отличалась особой яркостью, и высоких постов он смог достичь лишь потому, что все более подходящие кандидатуры либо сами ушли из жизни, либо были убиты, либо были изгнаны после приступов паранойи непредсказуемого Александра. На самом деле Пердикка смог занять пост, позволивший ему захватить власть после смерти царя, единственно потому, что в октябре предыдущего года совершенно неожиданно умер ближайший друг царя Гефестион. Если бы Пердикка давно планировал захватить власть, то ему действительно первым делом требовалось избавиться от Гефестиона. И что интересно — Гефестион умер совершенно внезапно, находясь в прекрасном состоянии здоровья, а сразу после его смерти Александр предположил, что его друг был отравлен. Можно ли считать простым совпадением тот факт, что Гефестион, вполне возможно, умер от того же яда, что и Александр?

Летом 324 г. до н. э., когда Александр назначил Гефестиона главным визирем и начальником конницы, Пердикка стал у того заместителем. Вскоре после этого Пердикка был направлен в Мидию во главе передовых войск, посланных туда на подавление восстания. В октябре в Экбатанах к нему присоединились Александр и Гефестион с основными силами армии. Атарепата, наместник этой сатрапии, дал в честь царя праздничный пир, во время которого Гефестион внезапно почувствовал себя плохо. Довольно странно, что, хотя все исторические источники упоминают сам факт этого пира, ни в одном из них о нем не рассказывается подробно, как, впрочем, и о том роковом пиршестве в Вавилоне. Плутарх, например, просто говорит, что Гефестион внезапно «почувствовал жар». Правда, этот писатель сообщает, что ел и пил больной: «За обедом он съел много дичи и выпил огромное количество вина, из-за чего почувствовал себя плохо, заболел, а вскоре умер». Из других источников нам известно, что Гефестион внезапно потерял сознание, был перенесен в опочивальню, где у него начались конвульсии, сопровождавшиеся странным параличом лицевых нервов. В «Истории…», например, говорится, что «на лице Гефестиона застыла зловещая смертная улыбка, и хотя он мог двигать головой и руками, у него свело челюсти так, что он был не в состоянии произнести ни слова».