Александр Македонский

А впрочем, что, собственно, сделал Скилак? Некогда, находясь на персидской службе, он совершил свое путешествие; персы, рассказывая о нем, сообщают только сам факт. Они не знали ничего определенного о водных путях, которые он открыл. Возможно, утверждение Скилака было просто легкомысленной болтовней и пустым бахвальством. Мы увидим ниже, что Александр одно время был вполне согласен с этим мнением. А когда впоследствии данные Скилака подтвердились, легко было оправдаться тем, что его путешествие осталось безрезультатным и все пришлось открывать заново. Хотя бы поэтому разве нельзя считать Александра первооткрывателем? Можно вовсе забыть о той тени, которая продолжала, по сути дела, существовать только в литературе!

Итак, не следует думать, что участников похода мучила совесть. И меньше всего самого Александра. Если этот сын Зевса, рассказывая о пребывании Геракла и Диониса в Индии, своей властью превращал никогда не существовавшее в реальность, то теперь с тем же успехом он мог поступить и наоборот. Возможно, некоторым читателям эта точка зрения покажется гротескной, но тому, кто хотя бы в общих чертах почувствовал в Александре цезарианскую гибрис, наша гипотеза покажется вполне обоснованной. Не следует думать, что подобное поведение позорит ученика Аристотеля. Разве можно к человеку, опьяненному призраком власти над миром, подходить с обычными мерками? Наше предположение вполне соответствует всему облику Александра.

Замалчивая информацию, добытую Скилаком, заподозренным в «легкомысленной болтовне», можно было во имя вящей славы царского похода смело создавать гипотезы и делать новые выводы, не чувствуя себя чем-либо связанным.

Александр использовал эту свободу для того, чтобы защищать собственный тезис, выдвинутый еще ионийскими географами. Когда в реках Инд и Гидасп он обнаружил крокодилов, ему пришла в голову мысль, впоследствии подтвердившаяся на Акесине, где он увидел цветы лотоса, что он открыл истоки Нила. Крокодилы были важнейшим доказательством, ибо, как было известно, они не водились ни в каких других реках мира. Флора согласовывалась с фауной. К специальным аргументам можно было добавить общее наблюдение, сделанное учеными. И здесь и там разливы определялись временем года. Столь же регулярно, как в Египте, наступали периоды спада воды. И здесь и там большие пространства превращались во время паводка в острова. Во время спада воды зерна злаков, как и в Египте, бросали в необработанную влажную землю[294]. Было уже известно, что разливы Нила вызываются летними ливнями где-то у истоков реки. Александр думал, что наконец обнаружил эту область. В его представлении таяние снегов на Гималаях и летние ливни в Северной Индии вызывали сильный подъем воды в Инде и его притоках. Так как на юге Инд выходит за пределы обитаемого мира и умеренной климатической зоны, нет ничего удивительного, что в пустыне он теряет свое название. Затем, сделав дугу, он поворачивает к северу, чтобы, уже называясь Нилом, стать благословенным источником жизни в Египте. Во все это царь верил вполне искренне. Поэтому он и готовил морскую экспедицию в Египет. Она должна была начаться после того, как армия вернется от устья Ганга и тамошнего берега океана. Об этих замыслах царя рассказал сам Неарх[295]. Именно он, его будущий командующий флотом, был первым, кому открылся Александр. По сведениям Арриана, взволнованный своим открытием и решением проблемы Нила, царь сразу же написал об этом матери[296].

Современные ученые не видят в этом открытии Александра ничего, кроме курьеза, но это несправедливо. Подобная мысль зародилась еще у ионийцев, но была отвергнута исследованиями Скилака. Однако предположение основывалось на серьезных размышлениях. Пробелы в географических знаниях и раньше нередко восполнялись с помощью аналогий, ибо ученые считали строение мира симметричным. Аристотель полагал, например, что параллельно с текущим с запада на восток Дунаем, берущим начало в Пиренеях, существует река Аракс (Яксарт), спускающаяся с Гималаев и текущая с востока на запад (см. карту № 4).

_{Карта № 4.}

_{Дунай — Танаис — Аракс}

Этот принцип симметричности подсказал географам и гипотезу об Инде-Ниле. Если для них горный хребет Тавра-Кавказа образовывал большую восточно-западную ось ойкумены, то напрашивалась мысль найти аналогичную Яксарту-Танаису реку на юге. Если Яксарт-Танаис стекал с восточной части горного хребта, образовывал в необитаемых местах дугу и затем появлялся в ойкумене под другим названием, то берущий в тех же горах начало Инд мог образовать южную дугу и вернуться в обитаемый мир под названием «Нил».