Александр Македонский

Согласно записям секретаря Евмена, где-то ближе к полуночи у Александра опять начался привычный уже пьяный кураж. Его тридцативосьмилетний заместитель Пердикка осмелился подвергнуть сомнению разумность новых завоевательных планов царя. И надо признать, что для этого следовало обладать недюжинной смелостью: соратники Александра давно усвоили, что им следует помалкивать. Некогда великий полководец уважал советы своих военачальников, однако многочисленные славные победы и неограниченная власть вскружили ему голову, и теперь он стал нетерпимым к малейшим проявлениям критики в свой адрес. Это началось примерно пять лет назад, когда во время пира в Мараканде, поссорившись со своим преданным другом Клитом, Александр, схватив копье, в мгновение ока убил его. С тех пор по собственной прихоти Александр казнил не менее десятка высших военачальников, только заподозрив их в нелояльности. Кстати, именно так закончили свою жизнь два предшественника Пердикки на его посту. Правда, сам он стал ближайшим помощником царя сразу после Гефестиона, неожиданно умершего семь месяцев назад, но лишь потому, что все остальные сколько-нибудь достойные военачальники на тот момент находились в заточении, либо погибли, либо были отправлены в изгнание.

Все понимали, что Пердикка хоть и отличался удивительной храбростью, но был всего лишь прекрасным воином, и его назначение на высокий пост диктовалось только необходимостью и могло считаться временным. Не приходится сомневаться и в том, что он прекрасно осознавал это сам, так как Александр не скрывал своего намерения заменить его Неархом, который в тот момент командовал македонским флотом. Пьяный кураж царя на поминальном пире в честь Гефестиона мог стать ясным напоминанием для Пердикки, что ему в любую секунду может прийти конец. С другой стороны, Александр пока так и не назвал своего наследника. А поскольку пока что у него имелся только внебрачный сын, ближайший советник в случае смерти царя вполне мог считаться его логичным преемником. Поэтому если Пердикка желал получить абсолютную власть, то ему следовало убить Александра и сделать это как можно быстрее. В действительности дело обстояло таким образом, что Пердикка мог сохранить собственную жизнь только в том случае, если он отнимет жизнь у Александра.

Справедливости ради следует отметить, что Пердикка не был единственным полководцем на том пиршестве, у которого имелись мотивы подсыпать яду в вино своему великому царю. Совсем рядом с Александром сидел другой известный полководец, ветеран македонской армии Мелеагр. И у того тоже имелся мотив для убийства Александра ради спасения, но спасения всей македонской армии. На тот момент Мелеагру было уже около шестидесяти лет, он воевал еще под началом Филиппа, отца Александра Македонского, возвысился из простых воинов и дошел до поста начальника всей македонской пехоты.

Мелеагр родился в бедной сельской глубинке, затерянной в Балканских горах, где целые поколения страдали от постоянных нашествий персов. Мелеагр и подобные ему македоняне рассматривали войну Александра с Персией как своего рода возмездие вечному врагу. На протяжении двенадцати долгих лет двадцатитысячная македонская пехота утоляла свою месть, участвовала в постоянных сражениях на огромных просторах Азии и не потерпела ни одного поражения.

Однако по мере того как продолжалась война, Мелеагр и его сторонники начинали с тревогой замечать, что их прославленный полководец начинает все больше напоминать персидских царей. А теперь, когда война наконец завершилась, Александр сделал персидский город Вавилон столицей своей обширной империи, начал одеваться в длинные, яркие, расшитые золотом одежды и возложил на свою голову корону в виде золотой диадемы. И что самое страшное, он повернулся спиной к той самой армии, которая сделала все это возможным. Всего за несколько месяцев до поминального пира в честь Гефестиона Александр распустил почти половину своих солдат и заменил их пехотинцами, набранными из числа персов и обученными по македонскому образцу. Теперь его армия почти на три четверти состояла из представителей покоренных народов, и когда македоняне вздумали протестовать против подобного положения вещей, царь просто выставил против них персов, а затем казнил как мятежников тринадцать македонских командиров. Сейчас же, готовясь к новым завоевательным походам, Александр собирался и всю свою македонскую пехоту отправить домой. Через несколько недель на смену ей должны были прийти пополнения из Южного Ирана. Отсюда вывод: если македонская армия желала продолжить свое существование, Александр должен был уйти. Не стоит даже сомневаться в том, что по крайней мере часть подчиненных Мелеагра подталкивала своего командира к тому, что царя нужно убить при первой возможности.