Александр Македонский

Весной 323 г. до н. э. к Александру прибыли послы, чтобы приветствовать его как нового бога. Они явились как посланцы отдельных государств, а не Союза, и это больше, чем что бы то ни было, доказывает постепенное разрушение единства Союза. Но желание царя было исполнено, и подготовленная им почва принесла свои плоды. Такой авторитет, как Эдуард Мейер, замечает по этому поводу: «Причисление Александра к греческим государственным богам не означало, правда, подчинения Греции Македонскому царству, но, несомненно, влекло за собой ее включение в мировую империю»^{301}. Однако нам не следует забывать ограничение, о котором говорилось выше! Авторитет Александра стал теперь сверхъестественным божественным законом, но только до тех пор, пока он был направлен на свершение добрых дел. А в остальном вопрос оставался открытым. Таким образом, по сути дела, был сделан еще только один шаг. Постепенно пример греческих государств мог повлиять и на Македонию, вызвав там аналогичные перемены. Все это еще не вело к завоеванию абсолютного авторитета, но ведь даже олимпийцы в Греции не обладали им! Почему? Да потому, что здесь вообще не признавали ничего абсолютного, все подлежало критике. Даже богов можно было критиковать, а наука и философия прямо выражали сомнение в их существовании, и божеские почести могли дать царю не больше, чем они давали бессмертным. Тут могли быть любовь, преклонение, восторг, доверие, глубина и искренность чувства, но не безусловное, безоговорочное признание. Ведь даже греческий бог ничего не мог поделать с сомнениями, колебаниями, критикой отдельных верующих. Сколь отличен был от Греции Восток: там подобных проблем не существовало!

С помощью апофеоза Александр хотел добиться единения, взаимопонимания и смягчения душ. Но всегда оставалась область, где мягкие, добросердечные средства были неприменимы. Здесь благодатному и доброму богу следовало бы попросту отступить и отказаться от своих намерений. Однако этого, по-видимому, Александр не понимал. Там, где не действовали божественная доброта и милосердие, он употреблял насилие.

Таким образом, от эллинской свободы к новой автократии были проложены как бы временные мостики. Возможно, впоследствии эти мостики и превратились бы в широкий мост, но, даже если бы это произошло, мост остался бы мостом над пропастью.

ВЕЛИКАЯ ИМПЕРИЯ

Весной 331 г. до н. э. Александр покинул район Средиземноморья. В описании событий мы коснулись не только «первой империи» Александра, но и управления этой империей. С тех пор прошло восемь лет. И империя распространилась почти на всю «Азию». Как осуществлялось управление империей в новых условиях? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо провести краткий обзор главных принципов, легших в основу правления Александра в его последние годы. Часто мы не знаем, что он считал временным в своем правлении, а что — окончательным. Но основные черты управления несомненны, и они с предельной ясностью характеризуют как империю, так и самого Александра.

Здесь прежде всего следует отметить автократический принцип, которого придерживался царь, считавший себя основой мировой империи; управление ею должно было целиком зависеть от Александра. Поэтому не существовало столицы с центральными имперскими учреждениями, а был лишь придворный лагерь с Александром и его помощниками. С самим царем была непосредственно связана и канцелярия империи во главе с Евменом, к которой относился архив, находившийся при царе во время походов. Большинство других ведомств, между прочим и ведомство по управлению новыми землями, тоже перемещались с придворным лагерем. Только финансовое управление осуществлялось централизованно.

Разумеется, Александру требовалось много помощников, и он находил их среди своих телохранителей, сопровождавших его аристократов (гетайров) и, наконец, в кругу ксенов. Эти должностные лица не имели никаких полномочий, а были лишь инструментами в руках царя. Он один правил, один издавал указы, которые подписывал «басилевс Александр» и заверял своей печатью. Для Европы это была македонская печать, для империи — печать Дария. Когда царь был болен и когда он надолго пропал без вести в пустыне, никто не издавал приказов, никто ничего не подписывал, никто не ставил печати под чем бы то ни было. Можно сказать, империя в это время никем не управлялась. Даже назначить сатрапа на освободившееся место никто не мог.

Македония и Эллада лишь формально не входили в состав империи. Антипатр уже явно утратил влияние, а Коринфский союз подчинился воле диктатора. Таким образом, декларированное исключительное положение не означало теперь обладания особыми правами. В Европе, правда, Александр не взимал налогов, как в других провинциях.