Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы

На правом фланге он поставил царский эскадрон под начальством Клита, прозванного Черным, рядом с ним – других друзей под командой Филоты, сына Пармениона, и рядом – семь других конных полков под его же начальством. За ними сзади был выстроен пехотный отряд с серебряными щитами, отличавшийся блеском вооружения и мужеством воинов. Ими предводительствовал Никанор, сын Пармениона…

Всем левым крылом командовал Парменион. Битва началась неудачно для македонян. Дарий пытался окружить с флангов македонское войско и бросил в бой свою лучшую конницу. Завязалась упорная конная схватка. Подробности мы находим у Арриана.

Воинов Александра пало больше: варвары подавляли своей численностью, а кроме того, и сами скифы и лошади их были тщательно защищены броней.

Левый фланг, находившийся под командованием Пармениона, стал в беспорядке отступать, теснимый бактрийской конницей, которая с шумом и криком стремительно ударила на македонян, в то время как всадники Мазея обошли фалангу и напали на охрану обоза. Парменион через гонцов сообщил Александру, что лагерь и обоз будут потеряны, если царь немедленно не пришлет тыловым отрядам сильное подкрепление, сняв для этого часть войск с передней боевой линии. Как раз в это время Александр подавал окружавшим его воинам сигнал к наступлению. Услышав просьбу о помощи, он воскликнул, что Парменион, наверное, не в своем уме, если в расстройстве и волнении забыл, что победителям достается все имущество врагов, а побежденным следует заботиться не об имуществе и рабах, а о том, чтобы, храбро сражаясь, со славой принять смерть.

Наконец, Дарий бросил в бой серпоносные колесницы, на которые возлагал большие надежды. Курций Руф описывает смертоносное оружие персов в бою.

Колесницы, расстроив ряды перед знаменами, прорвались к фаланге: македонцы же, собравшись с мужеством, пропускают их в середину. Строй их стал подобен валу: они сомкнули свои копья и с обоих боков прокалывали животы напиравших на них лошадей, потом окружили колесницы и сбрасывали с них возничих. Строй заполнился упавшими лошадьми и возничими, они не могли больше управлять напуганными лошадьми: частыми рывками головой они не только рвали упряжь, но и опрокидывали колесницы, раненые тащили за собой убитых, взбесившиеся не могли остановиться, истощенные – двигаться. Лишь немногие колесницы достигли последних рядов строя, неся ужасную смерть тем, на кого налетали: иссеченные людские тела лежали на земле, и так как страдания причиняют лишь свежие раны, то, будучи прежде раненными и обессиленными, они не выпускали из рук оружия, пока, истекая кровью, не падали замертво.

Увы! Колесницы были страшны до тех пор, пока живы лошади, их везущие.