Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы

А вот дары судьбы: он приравнивал себя к богам и требовал божеских почестей; верил оракулам, внушавшим ему это, и распалялся несправедливым гневом на отказывавшихся почитать его, как бога. Он переменил на иноземные свое платье и обычаи, стал перенимать нравы побежденных народов, которые до своей победы презирал. Его вспыльчивость и пристрастие к вину, проявившиеся в нем с юных лет, могли бы смягчиться к старости. Все же надо признать, что если он многим был обязан своей доблести, то еще больше того – своей судьбе, которой владел как никто среди людей. Сколько раз она спасала его от смерти? Сколько раз безрассудно подвергавшего себя опасности она охраняла в неизменном счастье? Предел жизни она положила ему вместе с пределом славы. Судьба его выждала, пока он, покорив Восток и дойдя до океана, выполнил все, что доступно было человеку. Такому царю и вождю нужно было найти преемника, но тяжесть его дел была не по силам одному человеку.

Ценный труп

Этим словом он как бы подал своим друзьям сигнал к бою и бросил им его как яблоко раздора; (с этой минуты) все стали соперниками друг другу, стремились подольститься к толпе, начали тайно добиваться поддержки у войска.

Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога

Смерть Александра не была внезапной, несколько дней он чувствовал ее холодное дыхание, – тем более странно, что царь не позаботился о наследнике.

Царь попрощался со своими воинами, прошедшими мимо его ложа, и даже утешил «некоторых особенно сильно горевавших». И вот, по словам Юстина, Александр завел разговор о преемнике:

Отпустив солдат, он спросил друзей, стоявших вокруг него: как им кажется, найдут ли они царя, подобного ему? Все молчали. Тогда он сказал им, что этого он и сам не знает, однако только он знает и предсказывает, почти видит своими глазами, как много крови прольет Македония в распрях, сколько убийств, сколько крови принесут ему как погребальную жертву.

Затем Александр завещал похоронить свое тело в храме Амона; но ни одним намеком не показал, кого он желает видеть на троне. Находившиеся подле него чувствовали, что царю осталось немного, и прямо спросили: кого он назначает наследником своей державы?

Александр ответил: достойнейшего (dignissimum). Юстин восхищается выбором Александра:

Столь велика была мощь его духа, что, хотя он оставлял после себя сына Геркулеса, брата Арридея и беременную жену Роксану, он, забывая об узах родства, своим преемником объявил «достойнейшего». И поистине, не подобало бы наследовать престол такого могучего мужа кому-либо иному, кроме столь же могучего, и столь могущественной державе достаться кому-либо другому, а не испытанным людям.