Александр Македонский, или Роман о боге

Войско оказалось зажатым между скал. По узкому горному проходу, называемому воротами Киликии, о которых знал еще Ксенофонт, одновременно могли пройти только четыре человека. Как всегда, осторожный Парменион предлагал обойти горы. Оставив его с основной частью войска у входа в ущелье, Александр с небольшим отрядом ночью прошел этим опасным путем, разгромил наблюдательные посты персов, которым ничего не стоило его раздавить – достаточно было сбросить сверху в эту узкую расселину несколько валунов, – и открыл проход своему войску. Преодолев ущелье, Александр узнал, что сатрап города Тарс Арсан, прежде чем бежать, собирается сжечь город. После тяжелого перехода войску нужна была передышка. Город Тарс, основанный в давние времена Сарданапалом, славился своим богатством. Чтобы упредить пожар и уничтожение города, Александр с отрядом кавалерии с рассвета до заката одного дня преодолел по холмам форсированным маршем четыреста стадиев, отделявших его от Тарса. При известии о приближении его эскадронов персы в панике обратились в бегство, не успев зажечь факелы. Для спустившихся с высокогорья воинов воздух приморской полосы казался удушливым. Проведя целый день в седле, утомленный Александр остановился на берегу Кидна, разделся и вошел в ледяную воду горной реки. Через два дня у царя начался такой сильный жар, что все думали, он умрет.[36] Лагерь был охвачен тревогой.

Я часто сидел у постели больного. У Александра было несколько врачей, посвященных в искусство магии, неотделимое от науки врачевания. Из них царь больше всех любил Филиппа из Акарнании, который принимал роды у его матери, лечил Александра в детстве и находился в составе его свиты при войске. Александр получил секретное сообщение от Пармениона, полководец советовал ему остерегаться Филиппа и не принимать лекарств, которые тот ему предписывает, ибо прошел слух, что этот врачеватель подкуплен персами и участвует в заговоре в целях убийства царя. Александр никому не показал письма и спрятал его между книгой стихов Гомера и щитом Ахилла. В положенный час Филипп принес ему собственноручно приготовленное снадобье и стал убеждать царя, что оно ему очень поможет. Тогда, не говоря ни слова, Александр протянул врачу одной рукой письмо, а другой принял от него чашу с лекарством. После того как Филипп прочитал послание, Александр поднес чашу к губам; все время, пока пил, он смотрел врачу в глаза. На другой день лихорадка утихла, и все поняли, что царь спасен. Тогда стали воздавать хвалу Филиппу из Акарнании и мне, ибо я предсказал, что если лихорадка и просматривается в светилах Александра, то он никак не мог умереть от нее в двадцать три года.

Однако выздоровление было долгим, все лето царь провел в Тарсе, восстанавливая силы. У воинов было достаточно времени поразмыслить над надписью, высеченной на могиле Сарданапала, находящейся в городе Анкиалон, который расположен вблизи Тарса: «Сарданапал, сын Анакиндаркса, основал в один день Анкиалон и Тарс. Прохожие, ешьте, пейте, любите. Все прочее – суета».

Александр смог возобновить свой поход только к концу сентября. Часто делая остановки, он продвигался вдоль побережья. Царь находился в пути примерно неделю, перешел реку Пирам и достиг городка Соль у границ Финикии, когда к нему прибыл конный вестовой, которого Александр, как обычно, встретил такими словами:

– Ну что, дружок, какую чудесную весть ты мне привез? Может быть, ожил Гомер?

Вестовой сообщил, что с севера в тыл Александру идет Дарий Кодоман с войском, численность которого около ста шестидесяти тысяч человек.