Александр Македонский. Книги 1-10

— Я принес тебе подарок, государь, — объявил шпион, выставляя на стол перед Филиппом драгоценную статуэтку из ляпис-лазури, изображавшую богиню Астарту. — Это очень древняя и редкая вещь, она изображает хананейскую Афродиту. Этот талисман надолго продлит твою мужскую силу.

— Благодарю тебя, я очень забочусь о своей мужской силе, но надеюсь, ты прибыл не только ради этого.

— Разумеется, — ответил Евмолп. — В персидской столице большие новости: царя Артаксеркса III отравил его собственный лекарь, — ходят слухи, что по приказу придворного евнуха.

Филипп покачал головой:

— Кастраты коварны. Как-то раз мне хотели подарить одного, но я отказался. Они завидуют всем, у кого еще осталась та способность, которой сами они лишены. С другой стороны, их можно понять. Как бы то ни было, твое сообщение подтверждает мою правоту.

— Евнуха зовут Багоас. Кажется, тут была замешана ревность.

— Вдобавок кастрат еще и слаб на задницу. Это нормально, — прокомментировал Филипп. — И что происходит сейчас?

— Уже произошло, государь. Этот Багоас убедил вельмож предложить корону Арзесу, сыну покойного Артаксеркса от одной из его жен, Атоссы. Вот, — сказал Евмолп, вытащив из кармана монету и через стол протянув ее Филиппу. — Только что отчеканена.

Филипп посмотрел на профиль нового Великого Царя, отмеченный огромным, как клюв хищной птицы, носом.

— У меня не очень ободряющие предчувствия. С виду он еще хуже своего отца, который был большим упрямцем. Думаешь, этот еще упрямее?

Евмолп вздохнул, пожимая плечами.

— Трудно сказать. Однако общее мнение наших обозревателей сходится к тому, что, поскольку Багоас, служа Арзесу, хочет править сам, этот царь протянет недолго — лишь пока будет выполнять все, что скажет Багоас.

— Похоже на правду. Я пошлю свои поздравления новому монарху и этому мерину Багоасу, и посмотрим, как они это воспримут. Держи меня в курсе всего, что делается при дворе в Сузах, и у тебя не будет повода пожаловаться.

А пока ступай к моему секретарю, он тебе заплатит, как договорились. И скажи ему, пусть явится ко мне.

Евмолп церемонно попрощался и удалился, оставив Филиппа обдумывать план действий. Когда осведомитель скрылся, царь уже принял решение.

— Ты звал меня, государь? — спросил секретарь-грек.

— Сядь и пиши.

Евмен взял табуретку, столик и стилос, и царь начал диктовать:

Филипп, царь македонян, Арзесу, царю персов, Царю Царей, свету ариев, и прочее, и прочее — здравствуй!

Царь Артаксеркс, третий по счету с таким именем, твой отец и предшественник, нанес нам великую, ничем не вызванную с нашей стороны обиду. Пока мы были заняты осадой Перинфа и войной против Византия, он набрал наемников, заплатил им и послал в помощь нашим врагам.

Вред от этого для нас был огромен. Поэтому прошу тебя оплатить, нанесенный ущерб в размере…

Евмен поднял голову в ожидании цифры.

…пятисот талантов.

Евмен позволил себе издать свист.

Если ты не согласишься с нашим требованием, мы будем вынуждены считать тебя врагом со всеми вытекающими из этого последствиями.

Будь в здравии, и прочее, и прочее.

— Перепиши на папирус и пришли мне, чтобы поставить печать. Нужно отправить с быстрым курьером.

— Клянусь Зевсом, государь! — воскликнул Евмен. — Это самое бесцеремонное письмо, какое я только видел. У Арзеса не останется другого выбора, как только ответить тебе в том же духе.

— К иному я и не стремлюсь, — подтвердил царь. — Рассчитываю, что посланию потребуется месяц-два, чтобы дойти до адресата и еще месяц-два, чтобы вернуться, — как раз, чтобы успеть навести порядок в Греции. А потом займусь этим кастратом и его болванчиком. Дай Александру прочесть это письмо и выслушай, что он о нем думает.

— Исполню, государь, — заверил его Евмен, удаляясь со своим табуретом и столиком под мышкой.

***

Прочтя письмо, Александр понял, что отец уже принял решение вторгнуться в Азию и лишь ищет предлога, чтобы развязать войну.

Царевич вернулся в Миезу, как только освободился от множества забот, навалившихся на него по приезде в Пеллу: участие в заседаниях правительства, приемах иностранных гостей, послов и делегаций, в сборах войск — основы отношений между короной и поддерживающей ее знатью.