Александр Македонский. Пределы мира

После первого столкновения враги начали пятиться под натиском македонских частей, получивших подкрепление и перешедших в атаку сомкнутым строем. Увидев, что их не одолеть, маллы начали организованное отступление, упорно сопротивляясь, пока, поднявшись на склон холма, не получили позиционного преимущества, и тогда контратаковали с новой силой. Фронт заколебался, и поначалу было неясно, кто одолеет, маллы или македоняне. Но ближе к полудню с кораблей выгрузилось достаточное количество лошадей, чтобы сформировать два полных отряда конницы, которая охватила фланги противника. К этому времени и Александр сел на коня и возглавил атаку. Как раз в этот момент впереди на холмах появились вражеские конники и устремились вниз.

Разгорелся яростный бой, но к полудню македоняне, наконец, взяли верх и оттеснили маллов за линию холмов. Оттуда Александр смог обозреть пять городов, среди которых выделялся один — мощными укреплениями из грубых кирпичей.

Тогда царь разделил свое войско на пять колонн, каждая из которых направилась к одному из городов. Пятую, самую многочисленную, повел он сам, позвав с собой Пердикку, Птолемея и Леонната, чтобы атаковать столицу маллов. Но когда царь собрался дать приказ к штурму, Леоннат крикнул:

— Александр, смотри! Перитас сбежал с корабля.

И действительно, огромный пес что есть мочи мчался вверх по холму к своему хозяину.

— Великий Зевс! — воскликнул царь. — Если с моей собакой что-то случится, я велю высечь того, кто смотрел за ним. Вон, Перитас! Пошел вон! Возвращайся к Роксане. Прочь!

Собака на мгновение как будто послушалась, но, как только Александр поскакал во главе своих воинов, бросилась вслед за ним.

Во второй половине дня македоняне были уже под стенами, а маллы нашли убежище внутри города — трое ворот открылись, чтобы впустить их.

Александр, увлеченный азартом преследования, мельком заметил, что в одном месте стена частично размыта дождем или просто начала рушиться от плохого ухода. Соскочив с коня, он побежал к этому месту, намереваясь с ходу взять город. Александр взобрался на стену, не встретив ни одного защитника. Никто его не заметил, кроме Леонната, который бросился следом, крича:

— Александр, не надо! Стой! Погоди!

Но царь в пылу битвы и шуме криков не услышал его и спрыгнул с другой стороны.

Леоннат со своими солдатами бросился за ним, но несколько врагов уже устремились наперерез и устроили заслон, чтобы их товарищи за стеной могли убить царя.

Тем временем Александр, оказавшись в окружении один, отступил и, прижавшись спиной к огромной смоковнице, отчаянно отбивался от целой тучи противников. Леоннат, прорубая себе путь топором, отчего враги кубарем катились по валу, кричал:

— Александр, держись! Держись, мы идем!

Но сердце его грызла тревога при мысли, что царя могут вот-вот одолеть.

Тут за спиной у него послышался лай, и он вспомнил о псе. Не оборачиваясь, Леоннат что было силы крикнул:

— Перитас! Сюда, Перитас! Сюда! Беги к Александру!

Огромный пес, как фурия, взлетел на вал и оказался наверху как раз в тот момент, когда его хозяин, раненный дротиком в грудь, упал и из последних сил защищался, закрываясь щитом. Мгновение — и Перитас соскочил со стены и, молнией метнувшись в гущу врагов, заставил их попятиться. Одного он укусил за руку, с сухим хрустом раздробив кости, второго цапнул за горло, третьему разодрал живот, так что вывалились внутренности. Великолепное животное сражалось, как лев. Перитас рычал, обнажая окровавленные клыки, его глаза горели, как у дикого зверя.

Александр воспользовался этим, чтобы отползти назад, а между тем Леоннат, наконец взобравшийся со своими солдатами на стену, спрыгнул вниз и, бешено крича, устремился вперед, размахивая топором. Он набросился на нападавших и первого же разрубил надвое от головы до паха, а прочие, напуганные этой ужасающей силой, отступили. Через несколько минут внутрь ввалились сотни македонских штурмовиков и «щитоносцев», наполнив город отчаянным криком, яростным воем и бряцаньем оружия.

Леоннат опустился на колени рядом с царем и снял с него панцирь. В это время Александр повернул голову, и его глаза наполнились слезами и отчаянием.

— Перитас! Что они с тобой сделали!

Окровавленный огромный пес, скуля, подполз к нему с дротиком в боку.

— Позовите Филиппа! — закричал Леоннат. — Царь ранен! Царь ранен!

Перитасу удалось добраться до руки хозяина; он лизнул ее последний раз и упал бездыханный.

— Перитас, нет! — сквозь рыдания застонал Александр, прижав к себе друга.

Подошел изнуренный, весь покрытый кровью Пердикка.

— Филиппа нет. В сумятице атаки никто не догадался дать ему коня.

— Что будем делать? — еле дыша, спросил Леоннат упавшим голосом.

— Мы не можем так его нести. Нужно вытащить наконечник. Держи его. Ему будет очень больно.

Леоннат сжал руки Александра, обняв его со спины, а Пердикка разорвал на царе хитон, чтобы обнажить рану. Потом, упершись одной рукой ему в грудь, другой попытался вырвать наконечник, но тот застрял между ключицей и лопаткой.