Александр Михайлович Зайцев

По словам Альбицкого [1, с. 52], при Зайцеве помещение лаборатории значительно расширилось. За счет выселения служителей были освобождены и приспособлены под занятия органической химией три невысокие полуподвальные комнаты, имевшие выход в коридор, недостаточно светлые и не имевшие сколько-нибудь сносной вентиляции.

По сообщению А. М. Зайцева, в 1875 г. в лаборатории имелось 30 рабочих мест, но работали 40 человек, а для студентов-медиков вообще мест не было [3, с. 120]. В 1876 г. на естественный разряд поступили всего-то 4 человека [4], в 1884 г. по органической химии работали 6 студентов-химиков, один химик выпуска 1883 г. и двое лаборантов, а качественный анализ проходили около 20 студентов-естественников II курса [3, с. 134]. В 1900 г. всего работало около 65 человек [5]. Альбиц- кий отмечал, что студентам «приходится заниматься на окнах и пользоваться всяким свободным уголком» [1, с. 52-53].

На содержание лаборатории в 1866—1900 гг. отпускалось по 1405 руб. в год. Этой «штатной» суммы не хватало на самое необходимое; из средств университета почти ежегодно удавалось получить еще по 200—300 руб. Приборы, посуду и реактивы приходилось выписывать почти

39

всецело из-за границы, причем доставка их в Казань удорожала стоимость привозимого почти вдвое, а ждать заказанное приходилось до полугода [6]. Из ценного оборудования в отчетах называли прибор для измерения вращения плоскости поляризации (был приобретен для И. И. Канонникова) и громоздкий, не очень эффективный вакуумный насос ручного действия. Ряд материалов приходилось готовить на месте. «Я запасаюсь бутири- новой кислотой (поставил бродить около IV2 пуда рожков и V2 пуда сахару), чтобы с наступлением Пасхи (каникул. — А. К.) снова приняться за приготовление бутилена», — писал А. М. Зайцев в 1870 г. [3, с. 116]. «Я и Грабовский заготовили около 500 гр[аммов] нормального бутильного алкоголя», — сообщал он в 1874 г. [3, с. 118]. А. М. Зайцев постоянно нуждался в помощниках для приготовления даже довольно простых препаратов и, возможно, поэтому так охотно предоставлял рабочие места желавшим вести исследования медикам и фармацевтам.

Еще с 1860 г. нагревание приборов вели на газе. Его вырабатывали из рыбьего жира, затем из бересты и, наконец, из смеси жирового «гудрона» с древесными опилками на небольшом «заводе», устроенном в нижнем помещении лаборатории. Он состоял из печи с ретортой и газометра и трижды перестраивался. При Марковникове, а затем и при Зайцеве газовая печь находилась под главной рабочей комнатой, а газометр на 500 куб. футов (около 14 м3) — под рабочей комнатой профессора и его ближайших сотрудников. «Мы работали, таким образом, как бы на вулкане с той, однако, невыгодной разницей, что вулкан дает знать о наступающем извержении, взрыв же газа от неосторожности... мог случиться мгновенно», — вспоминал В. В. Марковников [1, с. 52— 53]. С 1875 г. появился городской газ; он служил и для целей освещения, но газовые рожки светили очень слабо, а продукты сгорания отравляли воздух, что особенно чувствовалось, так как вентиляция оставалась очень плохой. В 1903 г. устроили электрическое освещение, но студентам время работы не продлили, так как вентиляция помещения не улучшилась.

Сам Александр Михайлович и его ученики немало работали и в лаборатории технической химии. В главном здании университета для нее была отведена комната

40

под музей. Затем ее использовали, не переоборудовав, в качестве лаборатории, хотя она не была для этого приспособлена.

Таково было состояние «колыбели русской органической химии» при А. М. Зайцеве. Он неоднократно возбуждал вопрос о необходимости постройки новой лаборатории [7]. Совет университета ходатайствовал об отпуске на указанную цель 250 тыс. руб., но министр народного просвещения не нашел возможным испрашивать дополнительные средства у министерства финансов под тем предлогом, что «со стороны последнего уже открыты значительные кредиты на удовлетворение других нужд Министерства народного просвещения».

Нарушая служебную субординацию, А. М. Зайцев обращался за поддержкой к Д. И. Менделееву — описал сложившееся положение и просил его поддержать ходатайство университета перед министром финансов [8].

Однако и вмешательство Менделеева не помогло. Только в 1902 г. были отпущены дополнительные сред-

ства, но настолько ограниченные, что на улучшение состояния химических лабораторий университет ничего из них не выделил [7, с. 157].