Александр Н. Жизнь в волшебном мире (СИ)

- Даже не знаешь, что хуже, - протянул Саша, отхлебывая из своей чашки. – Так что, Крауч решил, что сын научил эльфа запускать эту чертову Метку? Но где эльфиха взяла палочку?

- Говорит, что подобрала с земли. Кто-то из убегавших, видимо, выронил. В общем, Крауч ее выгнал. Думаю, боится, будто кто-то припомнит прошлое и решит, что он сам надоумил сына примкнуть к Пожирателям.

- Кому бы такое в голову пришло? – возмутилась Грейнджер.

- Знаешь, Гермиона, к Пожирателям обычно шли потомки чистокровных семейств. Не сказать, что большинство, но многие. Малфои, Крэббы, Гойлы, Нотты, Лестрейнджи, мой брат. Меня только лишь за принадлежность к чертовому чистокровному семейству отправили в Азкабан. Будь я хотя бы полукровкой, дело бы рассматривали куда детальнее.

- Малфои? Крэббы? Гойлы? – Саша пристально посмотрел на Сириуса. - Почему же их оправдали?

- Они якобы были под Империусом, - отмахнулся Сириус. – Многие чистокровные не рисковали открыто поддерживать Лорда, но были к нему лояльны. Те же Паркинсоны и Буллстроуды.

- Почему я не удивлена? – язвительно спросила Гермиона.

- Чему не удивлена?

- Птичка хочет сказать, что ты перечисляешь весь факультет Слизерин пофамильно, - пояснил Саша.

- Вы же понимаете, что это только между нами? – предупредил Сируис.

- Ага, - торопливо согласился Саша. – Никому не скажем, но будем иметь в виду.

- Ну Рону-то можно? И Джинни.

- Пока, думаю, не стоит, - Саша покачал головой. – Джинни еще мала, а Рон слишком вспыльчив. Он будет разбрасываться этой информацией при первом же удобном случае, а нам это ни к чему.

- Справедливости ради скажу, что не все чистокровные были такими. Те же Поттеры, Долгопупсы и Пруэтты оказывали активное сопротивление режиму Волдеморта. Уизли и МакМилланы были весьма лояльны к движению сопротивления. Гринграссы и Слизнорты держали нейтралитет. Поймите, ребята, это были очень сложные времена, и поэтому люди до сих пор страшатся даже упоминания о них. Знаете ли, это страшно: не знать, друг твой собеседник, или враг, действует он по своей воле, или же уже попал под чье-то влияние.

- Как можно попасть под чье-то влияние? – недоуменно спросил Саша.

- Можно, - дверь распахнулась, пропуская в столовую Люпина. – Например, заклятие Империус. Оно полностью подчиняет волю. Еще могли пытать, принуждая к содействию.

- Профессор Люпин! – радостно воскликнула Гермиона.

- Да какой я профессор, - махнул рукой Люпин. – Просто Ремус. И к чему эти исторические лекции с утра пораньше? Никак из-за происшествия на матче?

- Именно из-за него, - Сириус поднялся и пожал приятелю руку. – Артур вчера забегал. Говорит, под Меткой нашли эльфиху Барти Крауча с волшебной палочкой.

Ремус покачал головой.

- Неспроста это все, ох, неспроста.

- Ты посидишь тут или со мной пойдешь полюбоваться трудами Кикимера? – спросил Саша Гермиону, когда Ремус с Сириусом принялись перебирать события матча и пытаться сопоставить их с событиями тринадцатилетней давности.

- Посижу, послушаю, - покачала головой Гермиона. – Мне интересно.

- Ну и ладно, - Саша пожал плечами и вышел из столовой, направляясь в малую гостиную.

По сравнению с тем, что было, когда Саша только перебрался на Гриммо, малая гостиная изменилась до неузнаваемости. Шторы были отстираны и теперь играли всеми оттенками изумрудного. На каминной полке не было ни пылинки. В шкафу, где раньше пылилась бесформенная груда вещей, теперь были развешены аккуратно отглаженные мантии Сириуса.

- А где все то добро, что тут раньше лежало?

- Мы с моей дорогой госпожой посоветовались, и решили, что лучше упаковать вещи в сундуки и убрать на чердак до лучших времен.

- Да ладно, - фыркнул Саша и продолжил осматривать гостиную. Его внимание необъяснимым образом привлек шкаф со стеклянными дверцами, все полочки которого были уставлены разнообразными колбами и бутылочками. Все, кроме одной. На самой верхней полке было пусто, если не считать пузырька с чем-то черным и тяжелого на вид медальона.

- Кикикмер, зачем это все здесь? – он поморщился, показывая на полки.

- О, это реликвии Блэков, - домовик согнулся, но глаза его блеснули. – Нажитые веками богатства. Некоторые, конечно, запрещены, некоторые очень опасны, а парочка даже смертельны, если молодой господин понимает, о чем я.

- Я понимаю, - Саша кивнул, мысленно прикидывая, насколько целесообразно держать такие «реликвии» на видном месте посреди дома. – Я взгляну.

Кикимер сжался, разрываемый желанием отдернуть Сашину руку от дверцы шкафа и невозможностью запретить что-то молодому господину.

Бутылочки и колбы Саша проигнорировал. Он не обратил внимания на массивное ожерелье, покоившееся на бархатной подушечке, он безразлично скользнул взглядом по лакированному рогу какой-то твари. Нет, его манил медальон. Саша питал к нему необъяснимую, нерациональную тягу.

«Это просто медальон, - сказал он сам себе, смыкая пальцы на цепочке, - как только я посмотрю на него, интерес пропадет. Такое бывает».