Александр Н. Жизнь в волшебном мире (СИ)

— Замечательно, — профессор удовлетворенно кивнул. — Дайте знать, как только сдвинетесь с мертвой точки.

— Разумеется, — Саша закивал.

— Я не хочу на вас давить, мой юный друг, — мягко продолжал Дамблдор, — но меня беспокоит побег Питера Петтигрю. Всё магическое сообщество уверено, что Волдеморт сгинул. Я и сам хотел бы в это верить, но что-то подсказывает мне, что он просто лишен сил.

— Он вернется, — тихо, почти шепотом сказал Саша. Он полагал, что Дамблдору не следует знать о его снах, но о том, что Волдеморт постепенно набирает силу, умалчивать не следовало.

— Так я и думал, — с какой-то обреченностью в голосе вздохнул Дамблдор. — Что ж, ступайте, отдыхайте.

— Всего доброго, — Саша уже взялся за ручку двери, когда вновь услышал вздох профессора.

— Я был уверен, что вы вспомнили о драконе и просто неудачно пошутили.

— Я неудачно шучу последние лет тридцать, — Саша хмыкнул, — еще в прошлом теле начал. Еще раз спокойной ночи.

На сей раз у Саши получилось-таки покинуть директорский кабинет.

Возвращение в гостиную не принесло долгожданного покоя. Факультет встречал его, как героя: звучала музыка, отовсюду доносился смех и радостные возгласы. Завидев Сашу, все бросились к нему, и каждый пытался его обнять, потрепать по плечу, пожать руку или просто потрогать. Саша же старался увернуться от этих людей, будучи в принципе не любителем прикосновений.

— Сливочного пива? — предложила Джинни, когда он наконец уселся на подлокотник ее кресла.

— Пожалуй, откажусь, — он выдавил улыбку.

— Гарри! — Фред и Джордж обрушились на него подобно лавине. — Что сидишь? Ешь, пей, веселись. И принеси яйцо, нам всем жутко интересно, что там внутри.

— Что, серьезно? — фыркнул Саша. — Слушайте, может не сегодня? Я ужасно устал.

— Давай быстро откроем, посмотрим подсказку и закроем, — настойчивости Фреда можно было позавидовать.

— Что вы к нему пристали? — проговорила Джинни, но Саша уже поднялся с места.

— Только если быстро, — он покачал головой и пошел в спальню, куда занес золотое яйцо перед ужином.

— Сейчас будет подсказка! — закричал Джордж, и весь факультет взревел, как громадный лев.

Когда Саша вернулся в гостиную, там царило безмолвие. Все рассматривали яйцо, затаив вдыхание.

— Давай, открывай, — прошептал Колин Криви, которого потряхивало от восторга.

— Открывать? Ну ладно, — Саша осмотрел яйцо, опоясанное тонким желобком. Тишина стала просто-таки гробовой, казалось, даже сердца перестали биться. Он осмотрел гостиную и со вздохом поддел желобок ногтем. Внутри яйца было пусто.

В следующий миг гостиную огласил жуткий скрежет. Студенты возмущенно закричали и закрыли уши руками. Саша поморщился и захлопнул яйцо.

— Вот и вся подсказка, — Саша пожал плечами. — Всем спокойной ночи. Я пошел спать.

К превеликой радости, останавливать его никто не стал.

В спальню Саша ввалился с чугунной головой, однако уснуть сразу не вышло. Сначала он пытался уложить яйцо так, чтобы оно не раскрылось ненароком среди ночи и не перебудило всех вокруг. Потом долго крутился, стараясь не обращать внимания на грохочущую в гостиной музыку. В конце концов, сон и усталость победили, однако долгожданного покоя это не принесло: перед ним застыл образ рыжеволосой девушки с карандашом за ухом, бесконечно повторявший одну и ту же фразу: «Русалки это высокоорганизованные магические существа! У них свои города и они очень умные». Не забытый, но поблекший в воспоминаниях, образ причинил почти физическую боль. Хотелось обнять ее, ту, что знала этот мир вдоль и поперёк, хотелось попросить совета, но она была лишь видением, повторявшим одну и ту же фразу.

Наутро Саша проснулся с дикой головной болью и навязчиво зудящим в мозгу вопросом: «Клюет ли русалка на блесну?»

========== Часть IV. Глава 14. Приглашения ==========

Жизнь в замке шла своим чередом. Рон филонил, Гермиона ворчала на него и на поклонниц Виктора Крама, близнецы что-то замышляли, Саша же внезапно затосковал. Ему все чаще и чаще снился дом и любимая, от чего он каждое утро просыпался с головной болью. Это мешало думать, а думать приходилось много: близился конец семестра, а из-за постоянных мигреней получалось только копить хвосты: заклинания не удавались, трансфигурация превратилась в сущую каторгу, на зельях Саша вообще пытался держаться подальше от котлов, цифры на нумерологии никак не желали становиться в ряд, руны, наоборот, складывались исключительно в матерные слова. Единственным стабильно предметом оставалась защита от темных сил. С больной головой присутствие Грюма, продолжавшего испытывать класс на прочность и устойчивость к Империусу, ощущалось на порядок сильнее, поэтому Саша с легкостью вышвыривал из головы беспардонного преподавателя, едва тот начинал накладывать чары. А еще Саша искренне не понимал, за что Грюм так на него взъелся. Если сначала Саша думал, что ему просто кажется, будто Грюм предвзято к нему относится, то после первого испытания их отношения переросли почти в неприкрытую конфронтацию. Это заметили все без исключения одноклассники. Гермиона даже предлагала поговорить об этом с Дамблдором.