Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима

«Конечно, это обозначает богоизбранность русских, но — в отличие от евреев — не исключительную, не по крови, потому что точно таким же, в принципе, был, насколько мы можем себе представить, этногенез англичан, французов, болгар, поляков, — всех народов, родившихся вследствие христианизации их стран. Здесь опять можно воспользоваться словами митрополита Илариона: “Христианыихъ же спасение благо и щедро, простирался на вся края земленыа (…) Вера бо благодетьная по всей земли простреся и до нашего языка рукааго доиде. (…) И уже не идолослужителе зовемся, нъ Христиании, не еще безнадежници, нъ уповающее въ жизнь вечную”. Войдя в духовный мир страны как ориентир культуры, Вечность и в этом случае, как и во всех ему подобных, принялась сплавлять пестрейший конгломерат “неслиянных” племен воедино. В таких случаях, несомненно, происходит то, что Л.Н. Гумилев назвал пассионарным толчком — энергетическим импульсом, «приводящим к возникновению новых этнических систем”».

«Сутью содержания всех богослужебных книг и находящихся в них произведений при всем их жанровом разнообразии всегда является Вечность-в-настоящем. Но что заслуживает внимания в богослужебных произведениях, написанных на Руси в XI–XII вв., это хорошо различимая в них “прошлостная” составляющая: наряду с культивируемой Вечностью там присутствует, хотя и на втором плане, культивируемое Прошлое. Это мы видим и в первой известной нам русской церковной проповеди — в уже цитированном “Слове о Законе и Благодати” митрополита Илариона: наряду с историософией — разъяснением того, что иудейский Закон и славянское язычество уступили на Руси место христианской благодати, — особое внимание Иларион сосредоточивает на ипостаси-личности Иисуса Христа, показывая, что в ней — как и доказывал, борясь с монофелитством, преп. Максим Исповедник, — сочетаются “Божество и человечество”, Вечность и настоящее: “…яко человекъ възлеже въ яслехъ, и яко Богъ от вълхвъ дары и поклонение приятъ; яко человекъ бежааша въ Египетъ, и яко Богу рукотворениа египетъскаа поклонишася; (…) яко человекъ по Лазари прослезися, и яко Богъ въскреси и от мертвыихъ; (…) яко человекъ распять бысть и яко Богъ своею властию съпропятааго с Нимъ въпусти въ рай…” Историософия и богословие, “горизонтальная” и “вертикальная” оси проповеди мудрого Илариона, типичны и общи для христианской мысли всех стран и Церквей. Типологически общим представляется и прославление равноапостольного инициатора крещения страны, князя Владимира, обращаясь к которому Иларион называет его: “Подобниче великааго Коньстантина, равноумне, равнохристолюбче”. А вот теперь обратим внимание на особенную, русскую, “составляющую” мышления Илариона — на объяснение того, почему князь Владимир смог совершить такое великое дело: “Похвалимъ же и мы по силе нашей малыими похвалами велика и дивнаа сътворшааго нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли Володимера, вънука старааго Игоря, сына же славнааго Святослава, иже въ своа лета владычествующее, мужествомъ же и храборъством прослуша въ странахъ многах, и победами и крепостию поминаются ныне и словут. Не в худе бо и неведомее земли владычьствоваша, нъ въ Руське, яже ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли. Сий славный от славныихъ рожься, благороденъ от благородныих, каганъ нашь Влодимер…” Это — объясняющая величие Владимира похвала его роду, роду княжескому. В церковной проповеди, какой является “Слово” митр. Илариона, она занимает относительно небольшое место, но хорошо заметна и очень важна. К вертикальной доминанте, направленной на Вечность, мы должны мысленно добавить вектор второго порядка, направленный на Прошлое; и равнодействующая стрелка Сознание окажется слегка отклонившейся в его сторону».