Александр Невский и история России

В середине 40-х гг. XIII в., после того как монгольские завоеватели стали требовать от русских князей признания их власти, Иннокентий IV проявил значительную инициативу в налаживании контактов с сильнейшими князьями, рассматривая ситуацию как подходящую для распространения католичества на русские земли и желая иметь в лице Руси заслон против возможного нового татарского вторжения в Центральную Европу. Наиболее тесные связи установились у Иннокентия IV с галицким князем Даниилом Романовичем " и его братом Васильком (княжившим во Владимире-Волынском). В 1246-1247 гг. папа направил к Даниилу и Васильку несколько булл, которыми оформлялось принятие их и их земель под покровительство римской церкви.13 Сопоставление документов, вышедших из папской канцелярии, с данными русских источников демонстрирует различие целей сторон. Иннокентий IV, соглашаясь на неприкосновенность церковной службы по православному обряду, полагал, что переход под его покровительство влечет за собой реальное подчинение русской церкви власти Рима, выражающееся в праве папских представителей назначать на Руси епископов и священников.14 Для Даниила же этот переход был формальностью,15 платой за которую должна была стать политическая выгода. Отчасти он ее получил: двумя буллами от 27 августа 1247 г. папа закрепил за Даниилом и Васильком все земли, на которые они имели права (что было актуально в свете многолетних претензий венгров на Галич) и запрещал крестоносцам: селиться ка подвластных им территориях.1в:.Но главная цель, та, ради которой русские князья и шли на контакты с Римом, - получение помощи против Орды - не была достигнута, и когда в 1249 г. Иннокентий IV предложил Даниилу королевскую корону, галицкий князь отказался, сказав: «Рать татарьская не престаеть, зле живущи с нами, то како могу прияти венець бес помощи твоей».17 Новое сближение Даниила с Римом имело место в 1252-1254 гг., и вновь на почве надежд на помощь против усилившегося натиска Орды; оно увенчалось коронацией галицкого князя, но реальной поддержки он опять не получил и в результате во второй половине 50-х гг. прервал связи с Римом и был вынужден подчиниться власти монголов.18

В 1246 г. вступил в переговоры с представителем папы и отец Александра Невского, великий князь владимирский Ярослав Всеволодич. Это произошло в столице Монгольской империи Каракоруме, куда Ярослав, признанный Батыем «старейшим» из всех русских князей, был направлен для утверждения в своих правах. Здесь он встречался с послом папы ко двору великого хана Плано Карпини; согласно информации, сообщенной Карпини папе, Ярослав дал согласие перейти под покровительство римской церкви;19 было ли это так или Карпини выдал желаемое за действительное, можно только гадать.

30 сентября 1246 г. Ярослав Всеволодич умер в Каракоруме, отравленный великой ханшей Туракиной. После этого Туракина направила к Александру посла с требованием явиться в Каракорум, но князь отказался ехать.20 Именно полученные от Карпини сведения о готовности Ярослава принять покровительство папы и об отказе Александра подчиниться воле великой ханши и побудили Иннокентия IV (согласно его прямым указаниям в булле от 22 января 1248 г.21) направить свое первое послание новгородскому князю.

Однако когда булла от 22 января дошла до Руси, Александра там уже не было: в конце 1247 или самом начале 1248 г. он отправился вслед за своим младшим братом Андреем к Батыю.22 От последнего оба брата поехали в Каракорум, откуда возвратились только в конце 1249 г.23 Но первоначально столь далекая и длительная поездка не планировалась. Дело в том, что Батый находился в состоянии войны с великим ханом Гукжом24: дорога в Каракорум стала открытой только после получения вести о смерти монгольского императора. Он умер в апреле 1248 г.,26 следовательно, вопрос об отъезде Ярославичей в Каракорум решился, по-видимому, летом. Очевидно, незадолго до этого Александру сумели доставить из Руси папскую грамоту. Находясь в крайне неопределенной ситуации, князь дал, скорее всего, нейтрально-дружественный ответ, чтобы сохранить возможность выбора в зависимости от результатов своей поездки по степям. Возможно, в качестве дружественного жеста Александр предлагал построить в Пскове католический храм для приезжих с Запада (в этом не было бы ничего сверхординарного - в Новгороде такие церкви имелись). Ответ папе был дан не непосредственно, а (как следует из второй буллы) через архиепископа Прусского.28 В интерпретации же Иннокентия IV (получившего информацию не из первых рук) дружественный тон превратился в готовность присоединиться к римской церкви, а храм - в кафедральный собор.