Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище

Из этого можно сделать вывод, что Псков совершенно не тяготила «немецкая» «оккупация», и псковичи не торопились отказаться от союза с Ливонией. Не зря же Александр после разгрома ливонцев обращается к псковичам с такой речью: «О, невежественные псковичи! Если забудете это (имеется в виду, что он, говоря словами «Жития», «победил иноплеменников и оружием веры освободил Псков от жоязычников». – Авт.), то уподобитесь иудеям, которые забыли Бога, освободившего их из египетской неволи». «Невежество» псковичей надо, видимо, понимать в том смысле, что в отличие от иерархов Русской Православной Церкви, они считали, что «неволя» «иноязычников» – ливонцев меньшее зло, чем ордынское иго и власть Ярославичей.

Напрасно увещевал псковичей устами Александра автор «Жития». О своем благодетеле и освободителе они или очень быстро забыли, или ничего не знали. Это подтверждает такой пример: спустя сто лет после описываемых событий – зимой 1343 года, псковичи отправились в очередной грабительский набег на земли эстов. «Пять дней и пять ночей воевали они неприятельские села около Медвежьей Головы (Оденпэ), не слезая с лошадей, воевали там, где не бывали их отцы и деды». Ливонцы, собрав силы, погнались вслед за псковичами, которые «поехали назад к Пскову с большим полоном». Догнав противника, преследователи напали на него. Псковичам пришлось принять бой. «Стали псковичи на бой, помолились святым князьям своим Всеволоду и Тимофею (Довмонту)» (Соловьев, СС, т. 2, с. 248). Почему не Александру Ярославичу молятся псковичи перед боем? То, что их молитва обращена к князю Довмонту, понятно: он умер в 1299 году, и память о его деяниях была еще свежа. Но князь псковский и новгородский Всеволод Мстиславович умер в 1138 году. Почему же неблагодарные псковичи вспоминают в молитвах, прощаясь друг с другом перед смертью, имя князя, умершего два века назад, а не имя великого полководца Александра Ярославича? В отличие от Александра, ни Довмонт, ни Всеволод от «крестоносцев» или других каких захватчиков Псков не освобождали. В школьный учебниках истории про них не пишут. Литовского князя Довмонта вообще можно причислить к «иностранным захватчикам». Он пришел со своей дружиной в Псков из Литвы и стал там князем, прогнав Святослава (сына брата Александра Ярослава Ярославича). Это чуть было не привело к новой войне с «низовой землей». В 1266 году Ярослав, который после смерти брата стал Великим князем, пришел со своими полками к Новгороду, чтобы идти на псковичей и Довмонта. Поход не состоялся потому, что ему решительно воспротивились новгородцы. Сегодня в Пскове никто не знает, кто такой Всеволод Мстиславович и чем он прославился. Зато все знают имя Александра Невского и искренне уверены в том, что именно он был защитником и освободителем Пскова. Вот результат многовековой пропаганды, превративший заурядного князя в национального героя первой величины.

Вот и все, что известно из отечественных первоисточников о «Ледовом побоище». Численность войск, их построение, состав? Нет данных. Как развивался бой, кто отличился в сражении, сколько погибло русских? Неизвестно. Как, наконец, проявил себя в сражении Александр? Кого на этот раз хватил копьем по физиономии? Ответов ни на один из этих вопросов нет. Поразительный контраст с рассказом о «Невской битвы», в котором поименно названы герои и указано число погибших дружинников, описаны детали боя и действия отдельных подразделений, в том числе и противника. О более крупной по масштабам и историческому значению битве известно намного меньше. Как же так? Казалось бы, все должно быть наоборот. Свидетелей и очевидцев «Ледового побоища» на порядок больше, чем «Невской битвы». Ведь в сражении с «немцами» участвовала не одна «малая дружина», а объединенные силы Новгородской и Суздальской земель. В отличие от «Невской битвы», в «Ледовом побоище» было захвачено много пленных. Эти обстоятельства должны были помочь автору «Жития», который так любит ссылаться на свидетельства «очевидцев», воспроизвести развернутое и подробное описание сражения. Так почему же он этого не делает?

Многие историки отмечали тот факт, что описание «Ледового побоища» в «Житии» производит впечатление литературного заимствования. Как доказал В. И. Мансикка (Житие Александра Невского. СПб., 1913), автор «Жития» в рассказе о «Ледовом побоище» воспользовался описанием сражения между Ярославом Мудрым и Святополком Окаянным из чтения в честь Бориса и Глеба. Георгий Федоров отмечает и то, что «Житие» Александра «есть военная героическая повесть, вдохновленная римско-византийской исторической литературой (Палея, Иосиф Флавий)» (Святые Древней Руси, с. 100), а описание «Ледового побоища» – калька победы Тита над евреями у Генисаретского озера из третьей книги «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия.