Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище

Почему малограмотные вымыслы Козаченко оказались так живучи? Дело в том, что когда советские историки писали о «Невской битве», они пользовались рассказом «Жития» о «шести храбрых мужах», выдавая его за летописное свидетельство. Это было несложно, поскольку в Лаврентьевской, Софийской, Псковской, Никоновской и других поздних летописях цитируются различные редакции «Жития» (об этом обстоятельстве историки, разумеется, умалчивали). А рассказ о «Ледовом побоище» в «Житии» лишен каких-либо подробностей. Поэтому пришлось напрягать фантазию. Последователи Козаченко произвели на свет множество псевдонаучных реконструкцией «Ледового побоища», включая кинематографическую – фильм Эйзенштейна «Александр Невский». Впрочем, и в те времена находились те, кто имел смелость признать, что подобные изыскания не имеют отношения к науке. Так, И. Греков и Ф. Шах-магонов, авторы книги «Мир Истории» пишут: «Мы нигде не находим вполне ясного ответа, как, каким образом, с помощью каких тактических приемов новгородское войско победило профессиональное войско немецких рыцарей» (с. 78).

Несмотря на робкие возражения отдельных критиков, творческое наследие Козаченко живет и продолжает победное шествие из учебника в учебник. Что же насочиняли его последователи про «Ледовое побоище»? Начнем с того, как описывают историки построение русских войск. Именно в том, как расположил свои войска на поле боя Александр, многие авторы видят залог его победы в этом сражении. Возьмем, к примеру, одну из последних публикаций на эту тему. Интересна она тем, что опубликована в официальном рупоре пропаганды Российского министерства обороны – газете «Красная Звезда» к важной дате – 759-й годовщине «Ледового побоища». Автор статьи – не какой-нибудь историк-дилетант, вроде меня, а дипломированный специалист, кандидат исторических наук Юрий Соколов. Вот что пишет этот, с позволения сказать, военный историк: «Учитывая особенности тактики рыцарей, которые обычно вели фронтальную атаку против пехотинцев бронированным клином, названным на Руси «свиньей», Александр Невский решил ослабить центр («чело») и усилить полки правой и левой руки. Конницу, разделенную на два отряда, он расположил на флангах позади пехоты. За «челом» князь встал со своей тяжеловооруженной дружиной. Подобное построение позволяло не только с успехом парировать прорыв центра, но и осуществить двусторонний охват неприятеля с целью нанесения ударов по флангам и тылу, и полностью окружить его».

Откуда автор вышеприведенной цитаты узнал эти подробности, остается только гадать. Богатая фантазия – это, конечно, хорошо. Плохо, когда фантазия заменяет историку знание предмета. Дело в том, что описанное Соколовым построение русского войска известно со времен киевского князя Святослава (?-972 гг.) и без особых изменений дошло до Куликовской битвы. Головной полк, полк правой и левой руки, засадный полк. Именно так строилось русское войско еще в X и XI веке. «Войска в битвах располагались обыкновенно тремя отделениями: большой полк, или чело, и два крыла; в челе ставили варягов наемников; если не было наемников, то земские полки, а дружину по крылам, сохраняя ее для решительного нападения» (Соловьев, СС, т. 1, с. 224).

Но только тогда непонятно, о каком полководческом гении Александра Ярославича можно говорить, если он слепо заимствовал тактику своих отцов и дедов?

Что нового по сравнению с военной наукой двух-трехвековой давности внес в построение русского войска Александр? Ничего. Нет, прошу прощения, виноват, внес: по Соколову, у Александра полка не три (пехота в центре, конница по флангам), а четыре: «за челом князь встал со своей тяжеловооруженной дружиной». Но тогда выходит, что Соколов сам себе противоречит: он утверждает, что «Александр Невский решил ослабить центр («чело») и усилить полки правой и левой руки». Но если за «челом» «князь встал со своей тяжеловооруженной дружиной», то получается, что Александр Ярославич не только не ослабил центр, а наоборот, сделал его самой сильной частью своей позиции.

Другое противоречие: где же расположил свою конницу Александр, если его конная дружина была в центре, за «челом», а Соколов утверждает, что конницу он разделил на «два отряда»? Тогда выходит, что Александр конницу разделил не на два, как пишет Соколов, а на три отряда. То, что кандидат наук Соколов не умеет считать до трех, не так важно, важно то, что за конницу Александр разделил на два отряда и поставил на фланги, если его конная дружина стояла в центре? Дружинников своего брата Андрея? А может быть, татарскую? Но участие татар в «Ледовом побоище» сам Соколов напрочь отрицает, заявляя, что подобные предположения – наглая ложь. По его словам, «такая версия была введена в оборот секретарем Батория Рейнгольдом Гейденштейном в период Ливонской войны 1558—1583 гг.». Тогда откуда у Александра Ярославича столько конницы, что он ставит ее и на фланги, и в центре, где ее прикрывает пешее «чело»?