Александр Невский. Кто победил в Ледовом побоище

Если Александр Ярославич действительно был такой грозный противник, как описывает его автор «Жития», то как шведы осмелились напасть на него? «Житие» при чину нападения шведов объясняет так: «Услыхал о таком мужестве князя Александра Ярославича король римской области, из полунощной страны, и сказал: «Пойду и пленю землю Александрову». И собрал великую силу и наполнил много кораблей своими полками. С большими силами явился он, пылая духом ратным!» Более абсурдный повод для начала войны и придумать-то сложно – раз противник мужественный, значит, надо пленить его землю! Логичнее было бы предположить, что враги решились идти на новгородские земли, зная, что в городе сидит не опытный и прославленный полководец, а молодой «необстрелянный» князь, с которым им будет нетрудно справиться. Невская битва была полководческим дебютом Александра Ярославича. До нее он не совершал воинских подвигов. Этого факта не оспаривает ни один биограф князя. Поэтому заявление автора «Жития» о широкой всемирной известности Александра, слава о котором дошла даже до «полунощной страны», – заведомая ложь. Спрашивается, что мог узнать король этой самой «римской области» о молодом русском князе, который даже в родном отечестве был в то время мало кому известен?

В русских летописях шведов называют свеями, свеонами, но никак не жителями «полунощной римской области». Почему же историки не сомневаются в том, что автор «Жития» называет так шведов? Логичнее было бы сделать вывод о том, что он указывает на явно мифологическое происхождение вражеского войска (и соответственно сказочный характер сражения).

Но скорее всего автор «Жития» преследует другую цель: переименовывая летописных свеонов (шведов) в «римлян», он добивается того, что событие, по своим масштабам не выходящее за рамки локального приграничного столкновения, приобретает характер глобального мирового конфликта двух миров – православного и католического.

Итак, «Житие» не дает вразумительного ответа на вопрос: почему и с какой целью шведы предприняли военный поход на противоположный берег Балтийского моря. Не для того же, чтобы на самом деле помериться мужеством с Александром?

Не находя объяснений ни в летописи, ни в «Житии», отечественные историки демонстрируют чудеса смекалки, пытаясь объяснить мотивы шведского вторжения. Вот, к примеру, оригинальная по своей глупости версия из советской детской книжки под названием «Книга будущих адмиралов»: «Шведы не могли примириться с тем, что, кроме них, есть народ, который знает мореплавание, умеет строить корабли, сам ведет торговлю с близкими и далекими странами» (А. Митяев. «Книга будущих адмиралов», с. 31). Естественно, что под этим народом автор подразумевает не немцев, господствующих в это время на Балтике, и не итальянцев, чьи корабли заполнили бассейн Средиземного моря, а русских. Интересно, за какие такие заслуги в области мореплавания? Кажется, я знаю. Немцы и итальянцы только по морям плавали. Так каждый может. А ты попробуй протащить лодку волоком по земле между речками, как это навострились делать наши умельцы!

Для советских детей, воспитанных партией и правительством на сказках Аркадия Гайдара, мотивация вторжения в другую страну, основанная на логике «а я вам все куличики поломаю», вполне подходит. А для взрослых? Взрослых уверяют, что шведов подвинула к походу на Новгород «папская булла» (Костомаров), «папские послания» (Соловьев). Правда, текстов этих посланий ни один человек в глаза не видел, из чего можно сделать вывод, что их попросту и не было.

Совершенно непонятно, из чего новгородский летописец сделал вывод о том, что шведы собираются занять Ладогу, Новгород и всю Новгородскую землю. Ведь шведы не совершили никаких враждебных действий: их корабли входят в Неву, подплывают туда, где в нее впадает речушка Ижора, и там останавливаются, вместо того чтобы продолжить путь к цели своего похода. Место, где они остановились, Новгороду не принадлежало. По крайней мере, русские тут тогда еще не жили. В этих краях проживали новгородские данники Ижоры, участники набегов карелов на Швецию. По некоторым предположениям, здесь в те годы существовало ижорское селение, в котором иностранные купцы останавливались для торговли с аборигенами. Русские селиться в этих местах, непригодных для жизни, стали только при Петре I. А ближайшее русское поселение, крепость Орешек, будет основана новгородцами только через восемьдесят три года – в 1323 году.

Может быть, о планах этого похода рассказал кто-то из захваченных в битве пленных? Но летопись не сообщает о том, что новгородцы взяли в плен кого-то из шведов. Похоже, что эти обвинения в адрес шведов летописец выдумал, чтобы оправдать неожиданное нападение на мирно стоящий на берегу Невы шведский лагерь.