Александр Невский — национальный герой или предатель?

А дело было в том, что к середине XIII ст. Киевское государство, как и большинство раннефеодальных империй, постиг мучительный процесс полного дробления и распада. Собственно, первые попытки нарушить принцип единодержавия и растащить страну на обособленные княжества были предприняты еще в XI веке, при сыновьях-наследниках Ярослава Мудрого. Именно тогда многие князья, поддаваясь личным политическим амбициям, все чаще стали отказываться подчиняться «старейшему» Великому князю Киевскому, как главе рода и верховному правителю. Начались жестокие межкняжеские споры. Этот политический процесс совпал также с бурным экономическим развитием русских городов и княжеств, благодаря чему наиболее крупные из них могли превратиться и действительно превращались в довольно сильные, почти независимые друг от друга государства —например, такие, как Черниговское княжество, Галичское, Ростово-Суздальское. Центральная координирующая власть Киева, казалось, была им более не нужна, что и зафиксировали решения княжеского съезда 1097 года. Летописец сообщает: собравшись на «снем» (сейм) в небольшом городке Любече у живописных берегов Днепра, самые влиятельные князья поклялись прекратить междоусобные распри и «единым сердцем» защищать «Русскую землю». Но в том же постановлении ни один князь так и не был назван «старейшим» (главным), и в заключение строго оговаривалось, что каждый «да держит отчину свою»[223]. Так, при внешнем, формальном соблюдении единства страны феодальные властители фактически узаконили ее раздел. Раздел, гибельные последствия которого не замедлили дать о себе знать…

В первую очередь раздробление самым катастрофическим образом сказалось на ее обороноспособности. Разрозненные дружины отдельных русских княжеств уже не в состоянии были успешно отражать натиск внешних агрессоров, главными из которых в те времена являлись половецкие орды. Их набеги из степей Приазовья на пограничные южные княжества все более учащались. Русь мог спасти только единый сплоченный отпор врагу, к чему с болью и призывал автор бессмертного «Слова о полку Игореве». Но призыв услышан не был, заглушаемый спесивым бряцанием оружия удельных владык. Лишь Великому князю Киевскому Владимиру Мономаху, а затем его сыну Мстиславу удалось на время приостановить гибельное сползание страны в хаос феодального безвластия. В 1113 г. заняв киевский престол 60 лет отроду, умудренным жизнью человеком и искушенным политиком, сын византийской царевны Владимир Всеволодович Мономах сумел сконцентрировать в своих руках значительные военные силы. И, опираясь на это военное превосходство, упорно стремился гасить княжеские междоусобья, смирял непокорных братьев и племянников, неоднократно победоносно сражался с половцами. Твердую объединительную политику отца продолжил старший сын Мономаха Мстислав Великий. Ему удалось вновь подчинить власти Киева даже далекое Полоцкое княжество. Однако после смерти Мстислава в 1132 г. киевский престол достался его младшим братьям, между которыми снова начались усобицы. Русь, изъеденная феодальной коррозией, как государство распалась окончательно…

Половцы, еще недавно разгромленные Мстиславом Владимировичем, возобновили свои нападения. Особенно страдали от вторжений Переяславская и Киевская земля. А к концу XII века половцы стали разбивать свои кочевья уже непосредственно на территории Переяславского княжества (у берегов Днепра). Население Южной Руси, без конца дотла разоряемое этими огненными нашествиями, стало уходить на северо-восток, в дремучие Суздальские леса[224], а также на Волынь, в предгорья Карпат. Некогда богатый, цветущий южнорусский край, обезлюдев, стремительно приходил в упадок. И Киев, — блестящий, златоглавый Киев, — неуемной гордыней враждующих князей превращенный из столицы в кровавое яблоко раздора, будто оставил сам Бог.