Александр Невский. Сборник

«Ты же сам, Бога ради, — писал Преи. Кирилл из своей далёкой озёрной пустыни, — внемли себе и всему княжению твоему, в нём же тя постави Дух Святый, пасти люди Господня, яже стяжа честною си кровию. Якоже бо великиа власти сподобился если от Бога, толиким большим и воздаянием должен еси. Въздай же убо Благодетелю долг, святыа его храня заповеди, всякаго уклоняясь пути ведущаго в пагубу. Якоже бо кораблех есть, сегда убо наёмник, еже есть гребец соблазниться мал вред творит плавающим с ним; егда же кормчий, тогда всему кораблю сътворяет пагубу; такоже и о князех. Аще кто от бояр согрешит, не творить всем людям, но токмо себе единому; аще же ли сам князь, всем людем, иже под ним сътворяет верд. Ты же со многою твёрдостию храни себе в добрых делах... Возненавиди всякую ласть, влекущую тя на грех: не приложен имей благочестия помысл и не возвышайся временною славою к суетному шатанию.

Занеже ни царство, ни княжение, ни иная каа власть не может нас избавити от нелицемернаго суда Божия; а еже возлюбити ближняго яко себе и утешити души скорбящая и озлобленныя, много поможет на страшнем и праведнем суде Христове».

В другом послании — к князю Андрею Димитриевичу Можайскому-Преп. Кирилл поучает князя не только о том, чем он должен жить и руководствоваться, но даёт наставление в делах управления княжеством.

«И ты смотри того властелин отчине поставлен, люди своим унимай от лихово обычая; судии бо судили праведно, как пред Богом право, поклёпов бы не было, подметов бы не было, судий бо посулов не имали, довольны бы были уроки своими; судя праведно без зды спасени будут и царство небесное наследуют. И ты, господине, внимай себе, чтобы корчмы в твоей вотчине не было; занеже то велика пагуба душам. Такоже и мытов бы у тебя не было, понеже деньги неправедныя, а где перевоз, туто пригоже дати труда ради. Такоже и разбоя бы и татьбы не было и аще не уймутся, ты их вели наказывать своим наказанием, чему будут достойны. Такожде унимай от скверных слов, и аще не потщишся всего того унравити, всё то на тебе взыщется понеже властель есть своим людем от Бога поставлен. А крестьянам не ленись управы давати сам: то выше тебе от Бога вменится молитвы и поста... Ко церкви ходити не ленись... а в церкви Божией стойте со страхом и трепетом, помышляюще в себе аки на небеси стояще. Занеже церковь наречётся земное небо, в нём же совершаются Христовы таинства... Аще кого видеши от вельможи твоих или от простых людей беседующа в церкви, и ты им возбраняй. Занеже глава есть и властель от Бога поставлен, иже под тобою крестьян».

В этом древнерусском понимании княжеской власти очень знаменательно её «оцерковление». За исполнением князем обычных государственных дел — судов, установлением мытов, устройством перевозов — признается религиозное значение. В основе этого отношения к власти лежит сознание, что мир не оторван от полноты бытия, заключённого в церкви, но как-то уже сопричастен этому бытию и может и должен усилиями людей входить в Церковь, т. е. оцерковляться. Поэтому религиозный долг каждого человека, но особенно облечённого властью — князя — заключается в том, чтобы, по возможности, сделать ещё неоцерковленный мир сопричастным Церкви. В этом сознании Древней Руси была заключена глубоко православная мысль, что церковным и религиозным может быть и чисто мирское дело, творимое посреди греховного мира. Праведное исполнение своего дела ставилось для мирянина князя даже выше чисто религиозного делания, как об этом говорит и Преп. Кирилл Белозерский: «То выше тебе от Бога вменится молитвы и поста».

Поскольку это служение совершалось в миру, оно было связано с греховной порчей, которая неотъемлема от мира. Средствами государственного управления служат война, кары и казни. Благословение Церкви никогда не давалось именно этим средствам, как таковым. Церковь благословляла государство и его цель — служить оградой от зла на земле, хранить правосудие, принимая и войну, и казнь как печальные, но неизбежные последствия греховной порчи мира. Поэтому Церковь, поучая князей «наказывать своим наказанием, чему будут достойны», освящает не самый факт наказания, но ту цель, которой это наказание служит, т. е. правосудие.