Александр Невский

А всего в русских летописях называется три церкви, пострадавшие при монголах. Это уже упомянутая Десятинная церковь в Киеве, церковь в Рязани, выгоревшая изнутри, и храм Рождества Богородицы в Суздале, также пострадавший от пожара. Однако в той же Лаврентьевской и Тверской летописях говорится, что на следующий год князь Ярослав упокоил мощи своего брата Юрия именно в соборе Рождества Богородицы.

На каком же основании доктор Ступишин называет количество церквей, сохранившихся в Киевской и Владимирской Руси, «мизерным»? Наверно, все на том же, на основании словарей-справочников. Как я уже отмечал в очерке «Княжеский крест», о Киеве, Владимире, Суздале и других русских городах, где стоят храмы XI–XIII веков, в этих словарях и справочниках до сих пор пишут: «разрушен татаро-монголами»… К примеру, такая пометка стоит и в словарях-справочниках о Рязани. Самые старые церкви там датированы XVII веком. И никто не может сказать, какой была Рязань в раннем Средневековье. Потому что древнюю Рязань за 29 лет до похода Батыя полностью, камня на камне не оставив, разрушил и спалил дотла великий Владимирский князь Всеволод Большое Гнездо. Разбив рязанскую рать, Всеволод велел оставшимся в живых рязанцам уходить из города, а сам город — уничтожил. А монголы штурмовали то, что рязанцы успели отстроить на пустом месте…

Это вовсе не значит, что церкви не горели, не разрушались. Война есть война. Когда штурм, когда побоища и пожарища… да что тут говорить. Города же были деревянные, и многие церкви — тоже. Я же пишу совсем о другом — о том, что монголы не разрушали церкви целенаправленно. Это широкие массы судят по урокам истории СССР и словарям-справочникам, а ученые, наверно, знают, что ордынцы не могли разрушать церкви, потому что, во-первых, многие из них были христианами, а во-вторых, Чингисхан приказал почитать все религии, а заветы Чингисхана выполнялись неукоснительно, ибо их невыполнение каралось смертью.

Однако постараемся понять и даже оправдать доктора Ступишина. Ведь его общий настрой о монголах как о разрушителях церквей основывается не на пустом месте. Не только на советских словарях-справочниках. А — на летописях. Да-да, на летописях! Правда, там одни лишь общие слова. Что для летописей весьма странно. Потому как они очень конкретны, наполнены именами, фактами, событиями. Например, вот как описывается штурм и разграбление Киева смоленско-черниговско-половецкими войсками в 1203 году: «Подолье взята и пожгоша; ино Гору взята и митрополью святую Софию разграбиша и Десятинную церковь разграбиша…» В двух строчках — четыре конкретных названия! А как только речь заходит о храмах, уничтоженных во времена похода Батыя и трехсотлетнего владычества Золотой Орды, — одни общие слова… Как я уже говорил, упоминаются только три церкви. Причем одна из них сама рухнула от скопления большого количества людей на хорах, а другая, пострадавшая при пожаре, живет и доныне. Но общий настрой, общие слова — апокалиптические. «Много святых церквей предали они огню» — о Рязани. «Церкви святые огню предали» — о Москве. Прямо-таки целенаправленный поход ордынцев против православной веры и православных церквей. Но этого не было. Откуда же тогда такой настрой в летописях?

Мы не имеем ни одного оригинала, ни одного подлинника, ни одной рукописи, современной событиям. Все летописи дошли до нас только в «списках», переписанных вариантах. Самая ранняя, Лаврентьевская — XIV век, Ипатьевская — XV век, остальные — XVI и даже XVIII века. Сколько раз они переписывались за эти века, кем, что там осталось от оригинала, а что вписано и дописано монахами-переписчиками по своему разумению и пониманию — разбирать и разбирать… К тому времени, к XVI веку, Константинополь был занят турками, и уже начались набеги крымских татар на Русь. А за Крымом стояла мусульманская Турция. Два молодых, мощно развивающихся государства — Русь и Османская империя — начали борьбу за прикаспийско-причерноморские пространства. То есть к тому времени уже сложилось религиозное противостояние, которого не было во времена Чингисхана и Батыя. И вполне закономерно, что монахи-переписчики летописей вставляли мотивы сегодняшнего религиозного противостояния в рассказы о давних временах. Норм авторского права тогда не было, более того — рукопись-летопись считалась общим достоянием и чуть ли не исходным материалом для переписчика. Каждый кроил и творил, что хотел. Пример тому — Лаврентьевская летопись, в которой, как доказал Г. М. Прохоров, были вырезаны и заменены другими три страницы, посвященные походу Батыя. О дополнительных, в том числе и идеологических, вставках говорится и в анализе Лаврентьевской летописи, сделанном Л. Н. Гумилевым.