Александр Попов

В Петербурге был утвержден состав экспедиции: на Гогланд вместе с Залевским и Рыбкиным отправились один минер (электротехник) и два телеграфиста Кронштадского военного телеграфа. Первыми русскими радистами во флоте были минный квартирмейстер[617] Семен Славнов, старший унтер-офицер Степан Славик и младший унтер-офицер Филипп Кулаков. В партию Реммерта вошли минный квартирмейстер Безденежных, минер Доброхотов, сигнальщики Штафетов, Соколов, Кикин, Петров. Были прикомандированы еще квартирмейстер Меньшиков, марсовой[618] Головин, матросы 1-й статьи Павлов, Тихомиров, Козлов и Боргардт. Имена этих доблестных моряков не раз встречаются в рапортах, где их действия характеризуются как подлинно героические. Потом по завершении работ над сооружением радиостанции на острове Кутсало Безденежных был назначен ее начальником. Он участвовал в Русско-японской войне и геройски погиб в Цусимском бою[619]. Среди командированных на Гогланд и в Котку были моряки, принимавшие участие в опытах Попова на Балтийском и Черном морях.

Заведующий Кронштадтским крепостным телеграфом капитан Д. С. Троицкий[620], с самого начала помогавший Попову в его исканиях, к осени 1899 года устроил станцию в Ораниенбауме (ныне город Ломоносов) и дал таким образом возможность продолжать работу зимой. Эту станцию Попов использовал для обучения личного состава экспедиции. В Кронштадте же была разработана подробная инструкция, которой должны были пользоваться на проектируемых станциях. Она сохранилась у П. Н. Рыбкина, опубликовавшего ее содержание в своих записках[621].

Через неделю после утверждения состава экспедиции Реммерт был уже в Котке и приступил к работам по сооружению станции. Обследование местности убедило его, что остров Кутсало, находящийся неподалеку от Котки и связанный с ним телеграфной линией, является наилучшим пунктом для устройства станций. Гораздо хуже обстояло дело с отправкой партии на Гогланд. Из-за длительной проволочки она прибыла туда лишь через месяц — 14 января 1900 года.

Залевский выехал 19 декабря из Петербурга в Ревель, чтобы оттуда отправиться на Гогланд. В Ревеле он тотчас же приступил к постройке разборного домика для станции и изготовлению мачты для нее. Команда прибыла 7 января на ледоколе «Ермак», который должен был перевезти на Гогланд оборудование станции и другие грузы для «Апраксина». Погрузка «Ермака» потребовала больше времени, чем предполагалось, и ледокол покинул гавань лишь 13 января, а 14-го подошел к «Апраксину».

Неудачное начало не лишило, однако, начальника экспедиции уверенности в успехе начатого дела. В своем рапорте Залевский писал: «Судя по донесениям, Реммерт весьма обстоятельно устраивает дело в Котке, и, следовательно, вся задержка пока — за невозможностью попасть на Гогланд… Я не только твердо уверен в полном успехе сообщения Гогланда с Коткой, но имею некоторое основание думать, что можно будет даже переговариваться между Гогландом и Кронштадтом, поэтому, имея в виду эту возможность, буду выбирать подходящее место для установки мачты на Гогланде»[622].

Когда Залевский писал эти строки — 5 января, — работы по сооружению станции на острове Кутсало близились к концу. 4 января домик для станции был собран, вскоре была воздвигнута мачта, и Реммерт по телеграфу сообщил об этом Попову. 7 января Попов приехал в Котку. Вместе с Реммертом они тотчас же отправились на Кутсало и приступили к испытанию приборов. Проведенными работами Попов остался доволен, заметив, однако, что окружающие мачту деревья могут служить помехой для телеграфирования без проводов. Но Реммерт и его помощник Безденежных предусмотрели и это. Мачта, имевшая 160 футов (около 50 метров) высоты, была сооружена на возвышении около 150 метров над уровнем моря и допускала удлинение еще на 25 футов (почти на 7 метров). Таким образом, высота мачты могла быть доведена до 55 с лишним метров. В мировой практике тогда считалось, что для телеграфирования на расстояние в 42 километра достаточно иметь мачту высотой в 45 метров.

Попов пробыл на Кутсало два дня. Осмотрев сооружения, он провел занятия с радистами, особенно тренируя их в приеме на слух. 8 января из Ревеля было получено сообщение от Залевского, что он выедет на Гогланд не раньше 11 января. Таким образом, в течение почти недели Попову ничего не оставалось делать на Кутсало, и он 8 января уехал обратно в Кронштадт.

Работы по сооружению станции на Кутсало можно было, собственно, считать завершенными, и Реммерт обратился в Технический комитет с запросом, на какой срок рассчитано ее действие и можно ли ее оставить на попечение подготовленного для этого персонала. Давая согласие на предложение Реммерта, главный инспектор минного дела контр-адмирал К. Д. Остелецкий добавил: «Что касается срока действия станции, то положительно пока ответить нельзя; надо полагать, что до снятия броненосца или до полного его разрушения она должна будет действовать»[623].