Александр Пушкин и его время

Пушкин сообщает Бенкендорфу, что он на первое возражение ответил в том смысле, что имущественное положение его «достаточно». По поводу же второго возражения — в отношении его к правительству, Пушкин говорит, что «г-жа Гончарова боится отдать дочь за человека, который имел бы несчастье быть на дурном счету у государя…»

Поэт, таким образом, решительно, обреченно накладывает на себя ряд обязательств перед невестой, перед ее матерью, перед своими родителями…

Третьего мая, перед самой помолвкой, Пушкин пишет еще письмо деду невесты, Афанасию Николаевичу Гончарову, как «главе семейства, которому я отныне принадлежу», которого просит: «Благословив Наталью Николаевну, благословите вы и меня».

Помочь человеку в трудную минуту — значит, обязать этого человека, и Бенкендорф не упустил этой возможности. Он отвечает 28 апреля Пушкину из Петербурга:

«Я имел счастье представить государю письмо от 16-го сего месяца… Его императорское величество… при этом изволил выразить надежду, что вы хорошо испытали себя перед тем как предпринять этот шаг и в своем сердце и характере нашли качества, необходимые для того, чтобы составить счастье женщины, особенно женщины столь достойной и привлекательной, как м-ль Гончарова.

Что же касается вашего личного положения, в которое вы поставлены правительством… я нахожу, что оно всецело соответствует вашим интересам; в нем не может быть ничего ложного и сомнительного, если только вы сами не сделаете его таким. Его императорское величество в отеческом о вас, милостивый государь, попечении соизволил поручить мне, генералу Бенкендорфу, — не шефу жандармов, а лицу, коего он удостаивает своим доверием, — наблюдать за вами и наставлять вас своими советами; никогда никакой полиции не давалось распоряжения иметь за вами надзор…

Какая же тень падает на вас в этом отношении? Я уполномачиваю вас, милостивый государь, показать это письмо всем, кому вы найдете нужным».

Хронологически за такими письмами следуют письма другого рода. Пушкин бросается кПогодину, к друзьям, прося денег взаймы, прося их разведать, где можно взять денег под векселя, под проценты, — женитьба не шутка! А дед невесты, родоначальник Гончаровых, очевидно веруя в высокие связи своего нареченного внука, пользуется случаем и поручает ему продать правительству бронзовую статую Екатерины Второй, зарытую в землю в гончаровском имении. Гончаровы воздвигли было ее в благодарность императрице за ее покровительство, но с воцарением Павла Первого подули иные ветры, и бронзовая благодетельницa была снята с пьедестала и пролежала в земле тридцать пять лет. Кроме того, дед Афанасий Николаевич просил Пушкина выхлопотать их предприятию у министра финансов графа Канкрина ссуду в размере 300 тысяч рублей.

В двадцатых числах мая Пушкин вместе с невестой едет в имение Полотняный завод, где он представлен деду Натали Афанасию Николаевичу, знакомится с ним и, несомненно, ведет деловые беседы о хромающем предприятии Гончаровых.

Нареченная теща возит будущего зятя по московским соборам, они слушают молебны, прикладываются к чудотворной иконе Иверской. Пушкин погружается в особую Москву, в Москву православную, простонародную, богомольную, купеческую, глубоко традиционную, дышащую нигде не писанной историей, в Москву простоватую, но мудрую — себе на уме, в Москву скрытную, но упорную, почти незамечаемую в литературе и в то же время имеющую свой неожиданно широкий охват. В это же время подходит большая литературная удача Пушкина, что видно из его письма Плетневу:

«Милый! победа! Царь позволяет мне напечатать. Годунова в первобытной красоте…

Слушай же, кормилец: я пришлю тебе трагедию мою с моими поправками — а ты, благодетель, явись, к Фон Фоку и возьми от него письменное дозволение…

Думаю написать предисловие… Не продать ли нам Смирдину и трагедию?» И Пушкин в июне едет для работы в деревню, в подмосковную усадьбу Вяземских — Остафьево, туда, где Карамзин писал свою «Историю».

Остафьево в семи верстах от города Подольска, неподалеку от Старой Калужской дороги, — каменный двухэтажный дом с фронтоном на колоннах, окружен террасой, широкая парадная лестница ведет в обширный приёмный зал. Из зала — двери в библиотеку князя, в гостиную с родовыми портретами. За ней — кабинет и спальня.

В центре дома — циркульный зал с выходом на террасу и в парк. В верхнем этаже жилые комнаты, среди которых сохранилась комната Карамзина, где писались им тома его «Истории государства Российского». У большого окна — его рабочий стол.

С террасы, с балконов — широкий спокойный вид: поля, березовые рощи, древние курганы, сельское кладбище, церковь с зелеными куполами и крышей и вековые березы с черными шапками грачиных гнезд…

Пушкин в отсутствие хозяев работал тут над «Годуновым», готовя его к печати, а затем уехал в Москву, оттуда — в Петербург.

В этот приезд свой в Петербург Пушкин, по многим отзывам современников своих, казался другим человеком — был серьезен, степенен, «как и следовало человеку с душою, принявшему на себя обязанность осчастливить другое существо», по выражению А. П. Керн.