Александр Секацкий в Журнальном зале 1999-2012

Ђлександр ЉуприЯнович ‘екацкий родилсЯ в 1958 году в Њинске. Ћкончил философский ­факультет ‹ѓ“, доцент философского факультета.  Ђвтор книг “‘облазн и волЯ” (1999), “ЋнтологиЯ лжи” (2000), “’ри шага в сторону” (2001).

1. ‘поры о музыке, о природе музыкального лишь изредка прорываютсЯ к уровню философии — да и в сфере эстетики собственно музыкальнаЯ эстетика занимает место где-то на периферии. Џравда, ей обычно посвЯщаетсЯ компактный, независимый от универсальной эстетики дискурс (так, высказываЯ обобщениЯ о природе искусства, охотно делают исключение длЯ музыки), но автономность оборачиваетсЯ бессодержательностью, перебором банальностей, которые разбавлЯютсЯ техническими  спекулЯциЯми.

2. Ќапример, общим местом и своеобразным заклинанием ЯвлЯетсЯ утверждение, что о музыке бесполезно рассказывать словами, ее надо слушать. Ћсобенно это заклинание любЯт музыкальные критики, посвЯтившие себЯ пересказу музыки. Њежду тем даннаЯ риторическаЯ формула, кажущаЯсЯ совершенно безобидной, ЯвлЯетсЯ источником многих недоразумений.

‚о-первых, продолжение сравнительного рЯда легко приводит к обессмысливанию: о живописи бесполезно говорить, ее нужно смотреть, о поэзии (да и о прозе) не расскажешь словами — надо читать и вникать, о философии — как тут не вспомнить самый популЯрный тезис ‚итгенштейна… € так далее. ‚ то же времЯ очевидно, что аналитические суждениЯ, равно как и концептуальные манифесты, опосредуют бытие искусства и даже санкционируют его. ‘татус необсуждаемого произведениЯ есть некое самопротиворечие в искусстве, такой статус мог бы быть присвоен лишь творению Ѓога, да и то после соответствующего обсуждениЯ. …сли восторженный рыцарь созерцаниЯ заЯвлЯет нам, что о вещах не расскажешь словами, мы вправе потребовать рассказать о них каким-нибудь другим способом. ‘крытый мистицизм здравого смысла склонен полагать, что с вещами можно иметь дело помимо слов, будто они спокойно дожидаютсЯ нас в невыcказанности, где за кромкой сказанного располагаетсЯ их автономное царство. Џожалуй, более обоснована противоположнаЯ точка зрениЯ: в принципе, с вещами можно иметь дело только на словах, и от порЯдка слов, от выносимых в сфере логоса вердиктов будет зависеть существование вещей и самой среды вещественности.

‚о-вторых, так ли уж верно утверждение, что музыка рассказывает сама о себе звуками? ‚ каком смысле музыкальное произведение складываетсЯ из семи нот или из некоторого набора их устойчивых сочетаний? ‚ сущности, любаЯ рефлексиЯ о музыке начинаетсЯ лишь тогда, когда подвергнут сомнению тезис, будто музыка представлЯет собой определенную последовательность звуков.

3.„альнейшее исследование посвЯщено рассмотрению противоположного тезиса: звучащаЯ музыка отнюдь не тождественна музыке как таковой. Ќе всЯ музыка мира озвучена, а сам процесс озвучиваниЯ на поверку часто оказываетсЯ глушением, весьма эффективным способом блокированиЯ Њузыки. „иапазон слышимой музыки изначально востребован вообще лишь потому, что он ЯвлЯет собой окно в иное; но одновременно эта первичнаЯ востребованность порождает неустранимые злоупотреблениЯ. Џрозрачное стекло замутнЯетсЯ, слух фиксируетсЯ в самодостаточной рамке — обманутый слух. ‚ результате именно обманутым слухом, понаслышке слушаетсЯ привычнаЯ музыка шумового фона. ЃольшаЯ часть музыкального сопровождениЯ повседневности производитсЯ взбесившимсЯ ретранслЯтором, самоотключившимсЯ от ќфира и гонЯющим по кругу девальвированные созвучиЯ с вариациЯми.

‡вуковое оформление Њузыки может оказатьсЯ своеобразным сюрпризом длЯ композитора, что и отметил Ђдорно, один из немногих знатоков сути дела: “Љомпозиторы, обладавшие великолепным музыкальным слухом, слушаЯ в оркестровом исполнении свои произведениЯ, нередко приходили в замешательство. ‚иной тому  неопределенность, а также упомЯнутаЯ

Source URL: http://magazines.russ.ru/neva/2004/4/s14.html

* * *

Журнальный зал | Нева, 2004 N10 | Александр Секацкий

1. Двум смертям не бывать?

Эта русская пословица может послужить первым звеном в цепочке размышлений о предмете, о котором случалось размышлять каждому. Правда, далеко не каждому удавалось при этом сойти с накатанной колеи, слишком уж притягивает неотвратимость, завлекая в сеть как дежурных шуток, так и дежурных парадоксов. Андрей Демичев, основатель петербургской танатологии, отвечая на вопрос финских корреспондентов о страхе смерти, в шутку заметил: “Страшно умирать только первый раз”. Шутка возымела действие и определила дальнейшую тональность беседы. А между тем стоило бы задержаться на этом тезисе несколько подольше.

Представим себе, что такой вариант возможен, и попробуем задуматься: действительно ли вторая, третья и последующие смерти воспринимались бы легче, будучи уже по-своему привычным делом? А может быть, умирать во второй раз было бы гораздо страшнее, чем умирать впервые?