Читаем Александр Сергеевич Пушкин полностью

С Павлом Ивановичем Пестелем Пушкин познакомился в 1821 году. Глубоко образованный в политических науках, республиканец, Пестель написал «Русскую Правду», в которой излагалась политическая программа Южного тайного общества с проектом преобразования государственного устройства на буржуазно-демократических основах.

В набросках десятой главы «Евгения Онегина» сохранились строфы, где Пушкин размышляет о судьбах движения декабристов, пишет о деятельности Южного общества.


...там, где ранее весна,Блестит над Каменкой тенистой И над холмами Тульчина,Где Витгенштейновы дружины Днепром подмытые равнины И степи Буга облегли,Дела иные уж пошли.Там Пестель для тиранов И рать набирал Холоднокровный генерал,И Муравьев, его склоняя,И полон дерзости и сил,Минуты вспышки торопил.



13. Елизавета Ксаверьевна Воронцова

Летом 1823 года поэт был назначен в канцелярию новороссийского генерал-губернатора М.С.Воронцова, в Одессу. Здесь он и познакомился с его женой, одаренной, культурной женщиной, которая к тому же была хороша собой. Издавна считается, что такие пушкинские шедевры, как «Ангел», «Сожженное письмо», «Талисман», «Ненастный день потух», «Желанье славы», «Прозерпина», «Все в жертву памяти твоей», вдохновлены чувством к Воронцовой. Есть мнение, что удаление Пушкина из Одессы было вызвано ревностью М.С.Воронцова. Но прислушаемся к исполненным глубокого такта словам Веры Федоровны Вяземской:

«Я была единственной поверенной его огорчений и свидетелем его слабости, так как он был в отчаянии от того, что покидает Одессу, в особенности из-за некоторого чувства, которое разрослось в нем за последние дни, как это бывает. Не говори ничего об этом, при свидании потолкуем об этом менее туманно, есть основания прекратить этот разговор. Молчи, хотя это очень целомудренно, да и серьезно лишь с его стороны».

(В. Ф. Вяземская — П.А.Вяземскому)

Вспомним пушкинские слова о Воронцове: «вандал, придворный хам и мелкий эгоист. Он видел во мне коллежского секретаря, а я, признаюсь, думаю о себе что-то другое». Будущий декабрист С.Г.Волконский свидетельствовал, что независимость Пушкина была для Воронцова нетерпима. И вот после сложных интриг наместник добивается своего: Пушкину предписывается отправляться в ссылку в Михайловское Псковской губернии.



14. 1824 год. Пушкин в Михайловском

                                          ...я ещеБыл молод, но уже судьба и страсти Меня борьбой неравной истомили.Я зрел врага в бесстрастном судии,Изменникав товарище, пожавшем Мне руку на пиру, — всяк предо мной Казался мне изменник или враг.Утрачена в бесплодных испытаньях Была моя неопытная младость,И бурные кипели в сердце чувства И ненависть и грезы мести бледной.Но здесь меня таинственным щитом Святое провиденье осенило,Поэзия, как ангел утешитель,Спасла меня, и я воскрес душой.А.С.Пушкин


Поэзия спасла поэта. В «тени лесов Тригорских» Пушкин осознает занятия литературой как дело всей своей жизни, собственной творческой практикой он возводит русскую литературу «в достоинство национального дела» (Чернышевский). Примечательно, что, издавая в конце 1825 года сборник своих ранних, переработанных стихотворений, Пушкин избирает эпиграфом к нему строку из римского поэта Проперция: «Юность поет о любви — муж воспевает тревоги». Впрочем, последнее слово с латыни могло быть переведено как «мятеж» или «бунт». После восстания декабристов и в стихах, и в прозе, и в драматургии — во всех жанрах Пушкин прежде всего певец тревоги, художник-философ.



15. Пушкин и Арина Родионовна

Перейти на страницу:

Похожие книги

Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой
Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека.Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое. Это истории искусства, чтобы, наконец, по-настоящему влюбиться в искусство, и эта книга привнесет счастье понимать и восхищаться.Авторы: Ольга Потехина, Алена Грошева, Андрей Зимоглядов, Анна Вчерашняя, Анна Сидельникова, Влад Маслов, Евгения Сидельникова, Ирина Олих, Наталья Азаренко, Наталья Кандаурова, Оксана СанжароваВ формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Андрей Зимоглядов , Анна Вчерашняя , Ирина Олих , Наталья Азаренко , Наталья Кандаурова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство
ОстанкиНО
ОстанкиНО

Всем известно, что телевидение – это рассадник порока и пропасть лихих денег. Уж если они в эфире творят такое, что же тогда говорить про реальную жизнь!? Известно это и генералу Гаврилову, которому сверху было поручено прекратить, наконец, разгул всей этой телевизионной братии, окопавшейся в Останкино.По поручению генерала майор Васюков начинает добычу отборнейшего компромата на обитателей Королёва, 12. Мздоимство, чревоугодие, бесконечные прелюбодеяния – это далеко не полный список любимых грехов персонажей пятидесяти секретных отчетов Васюкова. Окунитесь в тайны быта продюсеров, телеведущих, режиссеров и даже охранников телецентра и узнайте, хватит ли всего этого, чтобы закрыть российское телевидение навсегда, или же это только дробинка для огромного жадного и похотливого телечудовища.

Артур Кангин , Лия Александровна Лепская

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор
Безобразное барокко
Безобразное барокко

Как барокко может быть безобразным? Мы помним прекрасную музыку Вивальди и Баха. Разве она безобразна? А дворцы Растрелли? Какое же в них можно найти безобразие? А скульптуры Бернини? А картины Караваджо, величайшего итальянского художника эпохи барокко? Картины Рубенса, которые считаются одними из самых дорогих в истории живописи? Разве они безобразны? Так было не всегда. Еще меньше ста лет назад само понятие «барокко» было даже не стилем, а всего лишь пренебрежительной оценкой и показателем дурновкусия – отрицательной кличкой «непонятного» искусства.О том, как безобразное стало прекрасным, как развивался стиль барокко и какое влияние он оказал на мировое искусство, и расскажет новая книга Евгения Викторовича Жаринова, открывающая цикл подробных исследований разных эпох и стилей.

Евгений Викторович Жаринов

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство