Александр Шморель

Тот, кто вознёсся из пучины,
Ведомый предначертанной судьбой —
Полмира победить,
Всё ж вынужден вернуться в пропасть, —
Над ним уже навис безумный страх.
Напрасно будет он ему сопротивляться,
А все, кто с ним поднялся,
Пойдут за ним на дно.

Надежда:

Вот встречаю мне послушных,
В тишине ночи собравшихся
Для раздумий, не для сна.
Слово чудное «свобода»
Шепчется ещё смущённо
До тех пор, пока с восторгом,
С непривычной новизною
Не воскликнем на ступенях
Наших храмов:
(С убеждением, громко)
Свобода!
(Умереннее)
Свобода!
(Эхо со всех сторон)
Свобода!

Мы просим Вас переписать этот листок с возможно большим количеством копий и распространить дальше!

II ЛИСТОВКИ «БЕЛОЙ РОЗЫ»

С национал-социализмом нельзя полемизировать в душе, потому что он недуховен. Неверно говорить о национал-социалистическом мировоззрении, потому что, если бы таковое существовало, необходимо было бы попытаться доказать, что оно есть. Либо победить его духовными средствами. Реальность предлагает нам совершенно иную картину. Уже в своём зародыше это движение зависело от обмана окружающих, уже тогда оно прогнило изнутри и могло спасти себя лишь за счёт постоянной лжи. Ведь сам Гитлер пишет в раннем издании своей книги (книги, написанной на худшем немецком языке, который мне доводилось когда-либо читать, тем не менее вознесённой братией писателей и мыслителей до уровня Библии): «Невероятно, как нужно обманывать народ, чтобы править им». И если вначале эта раковая опухоль немецкого народа была не столь заметна, то лишь потому, что достаточно было хороших сил, сдерживающих её. Она становилась всё больше и больше, и, наконец, после прихода Гитлера к власти, благодаря последней подлой коррупции, нарыв лопнул и осквернил всё тело. Большинство бывших противников спрятались, немецкая интеллигенция сбежала в подвал, чтобы там, как картошке, укрытой от света и солнца, постепенно задыхаться. Сейчас мы находимся перед концом. Сейчас важно овладеть собой, взаимно просвещать друг друга, всё время думать об этом и не давать себе покоя, пока последний не убедится в чрезвычайной необходимости своей борьбы против этой системы. Когда по стране пройдёт волна смятения, когда недовольство будет витать в воздухе, когда многие примут участие, только тогда эту систему можно будет стряхнуть последним, титаническим усилием. Ужасный конец всё-таки лучше, чем ужас без конца.

Нам не дано выносить окончательный приговор о смысле нашей истории. Если же эта катастрофа пойдёт нам во благо, то только за счёт того, что, пройдя очищение страданием, из глубины ночи мы увидим свет, соберёмся с силами и, наконец, сбросим ярмо, гнетущее мир.