Александр Солоник - киллер на экспорт

— Вот у нас под Красноярском баня на зоне была, так это баня, — подмигнул Свечникову Конверт, быстро сбрасывая одежду. Его тело оказалось сплошь в густых, фиолетовых татуировках, свидетельствующих о несомненно высоком авторитете в блатной иерархии. Он объяснил, что на помывку дается один тазик горячей воды и один холодной. В этой воде еще и постираться надо было…

Свеча рассеянно кивнул, взял мыло и двинулся в душевую кабинку. Едва он успел намылиться, как услышал совсем рядом глухие звуки ударов и чей-то сдавленный крик. Голос кричавшего показался новому обитателю «Петров» знакомым…

Потом, много месяцев спустя, Свечников и сам не мог себе ответить, зачем он выскочил из душевой, почему побежал в предбанник, где шла драка.

Впрочем, происходившее в предбаннике вряд ли можно было назвать дракой: это было жестокое избиение. Трое здоровенных амбалов безжалостно месили ногами какого-то пацана, лица которого нельзя было рассмотреть. Окровавленный, он лежал на полу, уже не в силах отвечать, а лишь стонал, закрывая голову руками.

— Стоп, братва! — Свеча бросился вперед, оттирая амбалов. — Что за дела! Он один, а вас вон сколько.

Наклонился, приподнял жертву избиения — окровавленное лицо, распухшие скулы, разбитый нос свидетельствовали о безжалостности нападавших.

Жертвой беспредельного наезда оказался не кто иной, как Шмель, тот самый березовский бригадир. Свечников, увидев своего недавнего оппонента, вскрикнул от неожиданности.

— Ты?!

Несмотря на то, что лицо березовского было залито кровью, Свеча заметил, что тот удивлен не меньше его.

— Я…

— Слышь, я в натуре не понял, — послышался чей-то голос. Обернувшись, Свеча увидел подошедшего Конверта. Глаза блатного недобро сверкали.

— Поясни нам, — продолжал он, — почему ты влез в разговор. У тебя что, какие-то дела к нам или к этому человеку? Я тебе вчера вечером говорил, что ищу его, беспредельщика хренова, — Конверт неприязненно взглянул на окровавленного Шмеля. — Он меня когда-то оскорбил, и теперь я хочу получить с него сполна.

— Я не знаю, почему вы на него наехали — Свечников кивнул в сторону амбалов, но бить одного втроем — это не по понятиям.

— Глянь, какой грамотный: в понятия въезжаешь, — пренебрежительно процедил один из амбалов. — А ведь сам первоходом на «хату» заехал…

Свеча вспыхнул.

— Всех ваших понятий, я, конечно, не знаю, хотя и уважаю их, — не сдавался Свеча, — но мой брат, будь он тут, объяснил бы всем вам, что я прав.

— Стоп, Свеча! — Зрачки Конверта хищно сузились, превратившись в щелочки. — А кто такой был твой брат?

— Глобус, — ответил урицкий, — Валера Длугач. Вор. Никогда не слыхал про такого?

Конверт хотел было что-то сказать в ответ, но в это время в помывочную ворвались трое ментов. Видимо, они прибежали на шум драки. Оба они в кителях и хромовых сапогах — выглядели на фоне белоснежного кафеля, среди голых арестантов достаточно нелепо. Милиционеры, сторонясь раскаленных змеевиков, заняли позицию между недавними противниками.

— Все, время истекло, одевайтесь и по камерам, — сердито произнес старший мент, опасаясь, что баня может окончиться серьезным ЧП. — Не научились себя нормально вести — сидите грязными…

Уже в камере у Свечи состоялся долгий и обстоятельный разговор с Конвертом. Виталик деликатно и осторожно задал несколько вопросов, касавшихся покойного Глобуса. Безусловно, он проверял правдивость недавних слов Свечникова. А тот не скрывал от него почти ничего. Вкратце рассказал и о покойном братане, и о своих делах, и о неудачной курганской поездке и, естественно, о поисках киллера Македонского, завалившего вора.

В конце беседы взгляд уркагана заметно потеплел.

— Значит, сученка того, киллера ищешь?

В голосе Конверта прозвучали явно одобрительные интонации.

Свеча кивнул.

— Ищу. Наказать его, гниду, хочу, нутро его поганое выпустить…

— Правильно, такие вещи смываются лишь кровью. Может, я тебе чем-нибудь помогу, — медленно, обращаясь словно не к собеседнику, а к самому себе, произнес Виталик. — Меня через неделю выпускают. Как откинешься, позвони. Телефончик запомнишь?

А вечером того же дня Свечников через того же Конверта получил «маляву». Межкамерная переписка в «Петрах» была налажена отлично. Развернув запаянную в целлофан записку, арестант прочитал:

Братушка, привет, всех тебе благ! Обращается к тебе Шмель. Хочу поблагодарить тебя за участие в моей проблеме. Я о таких вещах никогда не забываю. Спасибо тебе, брат. Хочу также ответить добром на добро: мы позавчера ехали на «стрелку» для того, чтобы вас в натуре завалить, потому что «стрелка» эта была брошена специально под тебя. Не знаю, как и зачем, но ваши старшие договорились с нашими старшими, чтобы тебя и твоих пацанов подставить. Мы должны были подвести вас под косяк, а потом достать стволы. Если бы даже у нас ничего не вышло, тебя бы все равно вальнул какой-то киллер из ваших. О последнем точно не знаю, пацаны слышали, мне уже в машине сказали. Тогда я еще не думал, что ты человек, наши старшие говорили, что негодяй отмороженный.

Короче, я все написал, что знаю, а уже выводы делай сам.