Александр Степанович Попов

Так приобретал радиотелеграф новых друзей.

К весне удалось снять броненосец с камней. Помощь первых радистов была очевидна. Попову «высочайшим приказом» была объявлена благодарность.

За границей или у себя?

«Наступило время вводить беспроволочный телеграф на судах нашего флота», — говорилось в докладной записке председателя Технического комитета вице-адмирала Дикова.

Да, наступило. Теперь никто не возражал. Даже вице-адмирал Тыртов. Этот чиновник из морского министерства занял уже другую, более удобную, позицию. Когда Макаров или Диков советовали ему более энергично приняться за внедрение радио во флот, Тыртов соглашался, что действительно дело подвигается туго. Но это виноват, конечно, сам изобретатель. Он медлителен, у него нет инициативы...

У радиотелеграфа появились друзья и в армии. Походные радиостанции, установленные на повозках, станут со временем надежным способом связи — мечтали первые военные радисты. Следуя за армией, станции обеспечат прием и посылку донесений. Не надо будет опасаться, что телеграфный провод будет поврежден снарядом или перерезан противником. Однако и в армии находились косные, отсталые люди, не верившие в будущее беспроволочного телеграфа. И только испытания, проведенные в походной обстановке, заставляли их убедиться в преимуществах нового средства связи.

Для того, чтобы радиотелеграф внедрить во флот и в армию, необходимо было прежде всего наладить производство радиоаппаратуры. Возникал вопрос: заказывать радиоаппаратуру за границей, или организовать производство ее у себя в России?

Мнения расходились. Многие стояли за то, что необходимо налаживать дело у себя дома. Покупка приборов за границей обойдется дорого. А главное — Россия всегда будет находиться в зависимости от иностранных фирм и заводов. Поэтому надо развивать радиопромышленность в России. Этот взгляд защищал и Попов. К его мнению, казалось, примкнуло и Главное Управление кораблестроения.

Но сильно было во «влиятельных кругах ведомственной бюрократии недоверие ко всему, что исходило не из-за границы. Налаживать дело у себя — хлопотно, долго, да и какого качества будут изделия? Такого взгляда придерживались в Морском министерстве, а потому и не торопились с выпуском русских приборов.

Александр Степанович все же добился, что в Кронштадте были созданы «Мастерские по изготовлению приборов для телеграфирования без проводов».

В 1902 году в этих мастерских было изготовлено двенадцать полных комплектов радиостанций. И хотя всего только двенадцать, но сделанных собственными силами, в своей стране! Приборы установили на судах эскадры, которая осенью ушла на Дальний Восток.

Но уже с самого начала стало ясно, что кустарные мастерские в Кронштадте не смогут своими силами обеспечить оснащение боевых кораблей аппаратурой для радиосвязи. Адмирал Макаров снова подал рапорт, в котором предлагал решительные меры для использования беспроволочного телеграфа во флоте. Начальник Главного штаба морского флота на рапорте Макарова написал: «Профессору Попову, повидимому, ни в чем не отказывали до сих пор. Если дело не идет на лад, то нельзя добиться больших успехов, не допустив свободной конкуренции...»

Ни в чем не отказывали! Коротка была память у заправил морского ведомства.

Лицемерная резолюция на рапорте Макарова была приговором изобретателю. Заказ на радиофикацию русского флота был передан немецкой фирме «Телефункен». Немецкие же радиостанции оказались настолько низкого качества, что во время японской войны русские корабли остались без связи.

Попов тяжело переживал все это. Он не раз предупреждал командование о плохом качестве немецкой аппаратуры. «Мое первое впечатление, — писал Александр Степанович, — при знакомстве с немецкими станциями по их технической разработке было благоприятно. Но первое знакомство с работой этих станций, в руках либавских техников, показало мне совершенно обратную сторону.»

Руководители флота, к сожалению, не придали серьезного значения предупреждениям Попова.

Последние годы

Летом 1901 года Попов проводил испытания радиостанций на Черноморском флоте, в Одессе и Ростове-на-Дону. Результаты летних испытаний были неплохими. Дальность приема удалось увеличить до ста сорока восьми километров. И ему казалось, что понемногу удастся переубедить маловеров, преодолеть равнодушие «власть имущих», победить невежество, и дело пойдет на лад.

По приезде в Петербург, Попов отправился в Морской Технический Комитет доложить об итогах летних работ.

Его встретили очень любезно. Диков, всегда поддерживавший все начинания Попова, наговорил ученому множество приятных, хотя и несколько странных, вещей. Александр Степанович такой зрелый ученый, его заслуги всеми признаны. Он, шутка ли сказать, восемнадцать лет преподает в Минном классе, а ведь это место с успехом может занимать рядовой физик...