Александр Суворов

— Ай, хорош суп! Досыта наелся! Спасибо, братцы, что накормили.

Суворов вскочил на коня. Солдаты проводили Суворова веселым смехом.

Близился Турин. Измученный, Суворов решил отдохнуть в своем «ковчеге». «Ковчег», весь запыленный, стоял на дороге. Суворов забрался в карету и велел ехать. Экипаж покатился. Убаюканный качкой «ковчега», Суворов крепко заснул.

Во сне Суворов услышал, что его кто-то настойчиво зовет. Воспрянув, он почувствовал отрадную прохладу и содрогнулся, увидев, что стоит на дне сырой могилы, с заступом в руках. Кареты и дороги как не бывало. Взглянув вверх, Суворов увидел, кто его зовет. На глине, выкинутой из могилы, стоял император Павел Петрович. Павел держал в руке темный череп человека с глазницами, набитыми землей.

«Послушай, могильщик, — спросил Павел, указав на глину рукой, — неужели от Александра Великого и от Цезаря осталось только это?»

«Да, ваше величество!»

«Так ведь это глина, годная только на кирпичи!»

«Да, ваше величество! Только эти кирпичи особенного свойства: из них строится грядущее…»

Павел гневно швырнул в Суворова мертвой головой. Суворов уклонился от удара. Павел схватил заступ и начал яростно сбрасывать в могилу комья красной глины. Они падали в яму с громом канонады.

«Живого? Живого?» — кричал в ужасе Суворов, изнемогая под тяжестью насыпанной земли.

Он сделал последнее усилие, чтобы сбросить груз, и… проснулся.

Стояла тихая, прохладная ночь. Высокий месяц обливал окрестность синим светом. «Ковчег» стоял, свернув с дороги, у белой каменной стены. Распряженные кони хрустали овес. За стеной возвышались печальные кипарисы. Где-то журчал фонтан. Не нарушая тишины, в стороне Турина бухали пушки. Дверца «ковчега» раскрылась. Суворов увидел Денисова и своего племянника, Андрея Горчакова, на коне.

— Дядюшка! — воскликнул Горчаков. — Наконец вы пробудились! Я не мог вас дозваться. Французы обстреливают дорогу из орудий. Здесь опасно.

— Где Шателер? — сонно спросил Суворов.

— Я думаю, он уже у ворот Турина, пишет генералу Фиорелле предложение сдаться.

— А-а-а! — протянул Суворов и сладко зевнул.

— Прикажете подать коня? — предложил Денисов.

— Не надо, Карпыч!

Суворов пошел вдоль стены к раскрытым воротам виллы. Людей не было видно. В отдалении шли Горчаков и Денисов. Где-то близко на дороге с визгом и громом разорвалась граната. В смолистом воздухе пахнуло серой.

Суворов очутился в квадратном дворе, вымощенном большими мраморными плитами. Легкая аркада на тонких колоннах окружала двор. Посредине в восьмигранном бассейне на столбе стояла статуя: нагая женщина лила из кувшина воду и тихо улыбалась. Суворов остановился, любуясь статуей. Горчаков с Денисовым остановились у ворот.

Грохнул взрыв. Все заволокло едким дымом. Место статуи опустело. Угловатые обломки мрамора валялись вокруг. Фонтан замолк. Суворов мгновение стоял в оцепенении. Потом с бешеным криком: «Князь! Князь Петр, ко мне!» — бросился со двора. Спутники кинулись за ним. Он бежал по взрытой там и тут гранатами дороге, продолжая кричать. Спутники гнались за ним.

— Дядюшка, дорога под обстрелом!

— Ваше сиятельство, назад!

Денисов догнал Суворова первый и крепко обхватил его за плечи, едва не свалив на землю. Суворов отбивался. Шапка слетела с головы Денисова. Суворов схватил его за чуб и кричал:

— Что ты делаешь, проклятый!

— Ваше сиятельство спасаю!..

Денисов сгреб Суворова в охапку и стащил в канаву в самый раз: над их головами грохнул взрыв, и с откоса посыпался щебень.

— Живы? — со слезами в голосе кричал Горчаков подбегая. — Дядюшка, живы?

— Оба живы! — ответил сердито Денисов. — Только у меня весь чуб выдран.

— А это тебе, Карпыч, за то, что посмел Суворову крикнуть: «Назад!» — ответил, тяжело дыша, Александр Васильевич.

Затем он обратился к Горчакову:

— Андрей! Скачи, найди Шателера. Обложить город кругом. Объявить Фиорелле, чтобы перестал стрелять. Четыре часа на размышление. Или воля, или смерть.

Горчаков приложил руку к шляпе и побежал к своему коню. Суворов, до смерти устав, опять заснул в своем «ковчеге». На восходе солнца прискакал Андрей Горчаков и доложил, что войска вступили в предместье Турина. Комендант на предложение Суворова сдаться ответил письмом.

— Вот оно, читайте, дядюшка!

— Дерзкий мальчик! — сказал Суворов, пробежав письмо глазами.

Фиорелла удивлялся, что генерал союзной армии обращается к нему с предложением о сдаче. Комендант цитадели заявлял, что больше на письма отвечать не станет: «Атакуйте меня, и я отвечу».

Суворов продиктовал Горчакову новое письмо туринскому коменданту, убеждая его в вежливых выражениях немедленно сдаться, чтобы избежать напрасного кровопролития и жертв среди населения.

Отправив письмо, Суворов приказал начать бомбардировку города и готовиться к штурму. Население и здесь оказалось против французов. Национальная гвардия Пьемонта восстала и впустила в город союзные войска. Фиорелла едва успел затвориться в цитадели.