Александр Суворов

Ночь наступила, поход продолжался. Только к вечеру следующего дня авангард Багратиона спустился в долину Муотты. Увидев зеленые луга и коров на них, солдаты обезумели от радости и с криком кинулись вниз. За ними гналось, спускаясь по склону хребта, грозовое облако.

К следующему полудню середина колонны достигла гребня Росштока. Суворов, шедший до той поры в гору пешком рядом с Антонио Гамба и Никифором, сел на коня и остановился на вершине. Он смотрел не вниз, на застывшие навеки волны каменного моря, а в бездонное синее небо.

— Чего ты там ищешь? — спросил Антонио Гамба.

— Того орла, — ответил Суворов.

Антонио огляделся и указал рукой:

— Вот он!

Суворов взглянул и увидел, что орел озабоченно кружит над камнями, иногда совсем почти опускаясь к земле. Суворов двинул туда коня. Орел не испугался. Он был увлечен охотой. Горная коза, прижав козленка к камню задом и выставив рога, отважно оборонялась от наскоков хищной птицы. Суворов кинулся на орла с нагайкой. Орел взлетел. Гамба выстрелил. Орел кувыркнулся и, распластав крылья, упал к ногам суворовского коня.

— Знак добрый! — закричал Никифор.

Суворов, сбросив с головы шляпу, воскликнул:

— Мои орлы облетают орлов римских!

И запел во весь голос:

Скажи, о чем ты горестно вздыхаешь?
По ком, по ком ты плачешь и рыдаешь
И слезы вытираешь кисейным рукавом?

На выстрел сбежались обеспокоенные солдаты и подхватили песню. Волна радости покатилась по колонне назад. Зазвенели бубны, заиграли рожки, самодельные кларнеты…

Войска Дерфельдена спустились в Муттенталь к вечеру, хвост колонны — на другой день к ночи, а вьюки пришли еще через двое суток.

Расстояние от Альтдорфа до Муттенталя на карте — всего восемнадцать верст.[96]

Из Муттенталя Суворов послал казаков на разведку в сторону Швица. Они вернулись и привезли весть, от которой дрогнуло суворовское сердце: австрийцы предали Россию еще раз. Эрцгерцог Карл со своей армией не дождался прихода Суворова и ушел из Швейцарии, оставив Римского-Корсакова одного против превосходящих сил Массена. Последний, узнав, что на соединение с Римским-Корсаковым идет Суворов, поспешил напасть на русский корпус у Цюриха и разгромил его. Остатки русского корпуса, преследуемые французами, откатились до Фельдкирха на Рейне.

Вскоре после получения этой печальной новости в Муттенталь пришел по дороге, проторенной Суворовым, сын одного из альтдорфских проводников. Он сказал, что к Альтдорфу с озера прибыли передовые части Массена, на озере стоит французская флотилия и высаживает солдат. Болтливые французы хвастались, что Массена обещал пленным русским генералам свидание с Суворовым и со всем его штабом: он считал, что русские в Альтдорфе попали в мышеловку и всей их армии не миновать плена. Но французы стали в тупик, не застав Суворова в Альтдорфе; они не хотели верить, что он предпринял с армией переход через хребет Росштока.

Суворов созвал в Муттентале военный совет, что он делал редко. Маленькая армия Суворова, вконец истощенная, без обуви и продовольствия, не могла противостоять большой и хорошо снабженной армии Массена, привычной к горным переходам. Обманутый в своих ожиданиях, французский маршал, наверное, не станет унывать, вернется озером в Швиц, чтобы оттуда предпринять наступление на Муттенталь. Никогда еще со времени поражения на реке Прут при Петре I русская армия не находилась в столь отчаянном положении. Оставалось одно: с оружием в руках пробиться в Россию или всем погибнуть. Суворов все это представил на обсуждение военного совета в краткой речи без привычных выходок и острых словечек. Совет единогласно присоединился к Суворову, решив идти с боем на Гларис, а оттуда на Кур, с общим направлением к востоку, защищаясь от Массена арьергардными боями.

29 сентября начался поход. Демонстративная атака по дороге на Швиц показала Суворову, что Массена угадал его намерение и двинул большие силы от Швица прямо на Гларис. Это было видно из того, что на всем пути наступления от Муттенталя до Швицы русские войска встречали слабое сопротивление. Французы отступали с подозрительной поспешностью, местами просто бежали, бросая пушки. Может быть, Массена рассчитывал обмануть Суворова, завлечь к Швицу всю русскую армию, а тем временем зайти от Глариса в тыл, поставив Суворова меж двух огней. У Глариса, на Линте, войска Массена встретились с авангардом Багратиона. Завязался отчаянный бой. Французы отступили. Массена не осмелился больше тревожить русскую армию. Он рассчитывал, что армия Суворова погибнет от холода и голода в горах. Суворов двинулся с берегов Линты на Верхний Рейн, подтягивая к себе арьергарды.

Пушки для обессиленной вконец армии являлись теперь только лишней обузой. Суворов велел вырыть большую могилу и похоронить в ней всю артиллерию. Над холмом, как над братской могилой, поставили крест, срубленный из альпийской сосны.

Долины Линты и Рейна разделяются горным хребтом Рингенкопф.