Александр Твардовский

Невозможно переоценить все сделанное в этой обстановке вдовой поэта. С именем Марии Илларионовны связаны самые заметные публикации его дотоле не печатавшихся стихов, сборники статей и писем Твардовского о литературе, а также ряд новых изданий его произведений.

Начатую ею в более поздние годы публикацию рабочих тетрадей поэта, содержащих драгоценные дневниковые записи, затем продолжили дочери — доктор исторических наук Валентина Александровна и художница Ольга Александровна. Ими была составлена книга «Я в свою ходил атаку…», куда вошли дневники военных лет и тогдашняя переписка с женой, дающая представление о роли, которую сыграла Мария Илларионовна в его творчестве своими замечаниями и советами.

Все эти публикации имели огромное значение не только в пору застоя 1970-х и начала 1980-х годов, но и совсем в иную пору, когда крикливые «поминки по советской литературе», как называлась одна из нашумевших бойких статей на рубеже XX–XXI веков [69], не обошли стороной и Твардовского — и как поэта, и как редактора журнала, который, видите ли, был недостаточно смел и последователен в критике советского режима.

«Мне думается, — писал недавно, споря с подобными высказываниями, Даниил Гранин, — „Новый мир“ поддерживал в течение многих лет очищающую работу мысли. Нужно было разгрести авгиевы конюшни зла, предрассудков, вывихов сознания… И многое тут было сделано „Новым миром“» [70].

Вспоминается сказанное некогда Герценом об отношении современного ему молодого поколения к «предшественникам, выбивавшимся из сил, усиливаясь стащить с мели глубоко врезавшуюся в песок барку нашу»: «Оно <поколение> их не знает, забыло, не любит, отрекается от них, как от людей менее практических, дельных, менее знавших, куда идут; оно на них сердится и огулом отбрасывает их, как отсталых… Мне ужасно хотелось бы спасти молодое поколение от исторической неблагодарности и даже от исторической ошибки».

Верные и злободневные слова!

К счастью, наиболее вдумчивые и чуткие из нового литературного поколения прекрасно знают, с личностью какого масштаба имеют дело.

Твардовский «был частью советского литературного истеблишмента, — писал десять лет назад известный прозаик Олег Павлов, — но так и не стал своим среди тогдашнего литературного барства: повернул дело своей жизни, саму свою жизнь против его сладенькой лжи — сделался отщепенцем, неудачником, потерял и чин литературный, и привилегии, и журнал. Он встал на сторону униженных и оскорбленных своего времени, хоть мог бы пировать с победителями…» [71]

Что к этому добавишь?!

В последнем полученном мной от Александра Трифоновича письме (от 5 июля 1970 года) он шутливо благодарил за то, как говорится далее, что «Вы еще 10 лет назад бабахнули обо мне в „Известиях“», и заключал: «Буду рад, если и к 70-летию моему — буду ли я или не буду жив к той поре — Вам не придется пожалеть об этих и иных Ваших добрых словах о Вашем покорном слуге (какие были прекрасные обороты письменной речи в старину!) — А. Твардовском».

В той заметке к пятидесятилетию поэта, о которой он упомянул, Твардовский был назван одним из величайших русских поэтов.

И я поныне не жалею о сказанном.

В течение десятилетий что бы ты ни писал о Твардовском, всё вспоминались его строки:

Я не то еще сказал бы, —
Про себя поберегу.
Я не так еще сыграл бы, —
Жаль, что лучше не могу

[72].

Да и теперь эта книга хотя и подводит некий итог авторских трудов, но, разумеется, никак не может считаться «истиной в последней инстанции».

Как писал покойный историк Михаил Гефтер, «впереди еще Твардовский, вновь понятый и заново открытый веком XXI-м».

Кто доскажет, кто дослышит —
Угадать вперед нельзя.

(«Василий Тёркин»)

Возможно, будущий исследователь оспорит иное (или даже многое) из здесь написанного.

Что ж, мне остается повторить мужественные и прекрасные слова современного поэта Дмитрия Сухарева:

Кто-то нас перебивает —
Поприветствуем его!

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Александр Твардовский. 1927 г.

Семья Твардовских: мать поэта Мария Митрофановна, Александр, Иван, отец Трифон Гордеевич с дочерью Анной, Константин. 1916 г.

А. Твардовский: «Около двух-трех лет — я член Ассоциации пролетарских писателей… Я этим теперь живу». 1930 г.

Молодые смоленские литераторы: Александр Гитович, Александр Твардовский, Михаил Исаковский. 1929 г.

Во время войны. 1942 г.

Мария Илларионовна с дочерью Олей в эвакуации

Твардовский (сидит второй слева) с преподавателями и студентами первого выпуска МИФЛИ. 1939 г.

После выхода из окружения под Каневом. «Не в письме рассказывать о том, что довелось видеть…» (жене, 9 октября 1941 г.)

Писатели на фронте: И. Френкель, A. Твардовский, B. Гроссман, B. Кожевников, C. Голованивский, М. Матусовский. 1941 г.

Здесь был его родной дом… Загорье. 1943 г.

Встреча с земляками в дни освобождения Загорья. Сентябрь 1943 г.