Александр у края света

— Хорошо, — сказал я. — Я вас понял. Если ваши листья лечат боль от укусов, то остальное мне неважно.

И они дали мне большой горшок этих листьев; как только они ушли, я кинул пригоршню в огонь и стал ждать, что будет.

Брат, это было потрясающе. Через несколько минут вся боль в суставах пропала; да что там, я вообще перестал чувствовать тело. На самом деле это ощущение напомнило мне о Платоне...

(— Ты читал Платона? — спросил я.

Эвдемон нахмурился.

— Ну, да, — сказал он. — У парня, с которым я служил, была копия. Иногда становилось до того скучно, что годилась любую хрень. А Платон был приятным разнообразием среди бесконечных надписей "Произведено в Аттике" на горлышках винных амфор).

— Так вот я имею в виду тот кусок у Платона, где он говорит о совершенном или идеальном состоянии бытия, когда мы освобождаемся от тела и всех мирских уз и существуем, как создания чистой мысли, что, как я понимаю, философы считают хорошим времяпровождением. Само собой, просто куча дерьма, если перестать читать и немного подумать; но после пары вдохов того дыма именно так я себя и чувствовал и даже в некотором смысле получал от этого удовольствие. В общем, с болью от укусов я попрощался, а через час или около того меня отпустило и я вернулся в нормальное состояние. Разумеется, укусы снова разболелись, но уже не так сильно, поскольку мазь тоже делала свое дело; по крайней мере я мог перемещаться и дошел до столовой, не разрыдавшись по пути.

Теперь, когда я был способен как минимум выжить, я взял себя в руки и стал овладевать наукой о пчелах. И уж поверь мне, тут было чему учиться. К счастью, было у кого — у тех двух скифов; я переговорил с их командиром и забрал обоих себе. Они ничуть не возражали; это избавило их от муштры, да к тому же я чуть-чуть поднял им жалование — я был готов на что угодно, лишь бы они были довольны и приняли на себя мою ношу.

В общем, они научили меня, как делать и ремонтировать ульи — сшивая куски коры или сплетая ивовые прутья и обмазывая снаружи глиной, чтобы маленьким поганцам было тепло и сухо. Кору, между прочим, тоже надо выбирать с умом; некоторые виды деревьев им не по вкусу, например, тис или дикая яблоня. Они научили меня, какие растения следует собирать и разбрасывать вокруг ульев, чтобы пчелы всегда возвращались домой: их привлекают бальзам, шафран и воскоцветник, что еще раз говорит нам, что о вкусах не спорят. Что еще важнее, они показали, как усмирять пчел, когда они делаются сварливыми и начинают роиться: всего-то делов, набрать большую горсть пыли и швырнуть в рой, и они сразу успокоятся. В первый раз это просто поразительно. Они показали, как распознавать матку по размеру и как обрывать ей крылья, чтобы она не могла сбежать из улья; грязный прием, если хочешь знать мое мнение, но на войне, как на войне.

Они сделали мне дымовуху и большую шляпу с сеткой, которые помогали избежать смерти от укусов; но все равно я ходил покусанный, а их вообще не трогали. Когда я спросил их об этом, они сказали — это потому, что мы друг друга понимаем. Через некоторое время, сказали они, ты научишься с ними общаться, по крайней мере, на самом простом уровне. Все дело в том, как ты движешься; если расслабиться, успокоиться и не дергаться, они перестанут видеть в тебе угрозу и жалить. Конечно, я решил, что они меня дурят; но чтоб мне сдохнуть, если все это не оказалось правдой и постепенно не стало моей второй натурой. Пчелы перестали мне досаждать, вообще не обращали на меня внимания, даже если я зарывался в них по локоть. Ты бы зарекся пить на всю жизнь, если бы увидел меня в самой середине бурлящей массы пчел, которые ползали по моим рукам и лицу и при этом не жалили.

В общем, благодаря исключительному прилежанию и усердию, я из состояния более или менее полного невежества относительно пчел дошел до того, что мог бы, наверное, зарабатывать на жизнь медом и воском. Очень впечатляет, тебе не кажется?

Да только смысл был не в этом. Царю Александру не нужны были мед и воск.

Ему было нужно секретное оружие, чтобы брать окруженные стенами азиатские города. С этой точки зрения от моих скифских друзей не было никакого проку. Да и ни от кого не было бы.

Даже если бы Эней Тактик дожил до наших дней (а он мог бы, насколько я знаю, но ради него самого надеюсь, что не дожил и я не встречусь с ним как-нибудь темной ночью), то и он не смог бы мне помочь по той простой причине, что ни он сам, ни кто-то еще до него ничего подобного не делали. Если Александр и получит свое секретное оружие, то именно мне предстояло стать тем, кто придумает, как именно.

— Ты рехнулся, — сказал Анахарсис, тот из скифов, который был постарше и поразговорчивее, когда я сообщил ему новости. — Это невозможно.

— О, — сказал я. — А почему нет?

Он закатил глаза. Скифы в этом деле настоящие мастера.

— Ну, — сказал он, — для начала царь хочет, чтобы ты перевозил пчел с места на место, да?

— Не просто перевозил, — ответил я. — Они должны отправляться туда, куда следует армия.