Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей»

Ученые и офицеры занялись проверкой приборов, писали отчеты о наблюдениях, произведенных во время плавания, и тоже готовились к новым зимним условиям. На безымянном острове, неподалеку от шхуны, устроили настоящий остров Наблюдений, построив на нем обсерваторию, метеостанцию, помещения для инструментов и дежурных наблюдателей. Ледяные домики строили быстро: резали снег, клали стену и обливали ее водой. Внутри потолок и стены утеплили парусиной и поставили керосиновую печь.

Первое время офицеры держались немного обособленно от ученых. Но в плавании и, особенно, на зимовке эта отчужденность исчезла. Совместной работой и вынужденным близким общением сглаживались и выдвинутые дисциплинарным уставом грани между офицерами и «нижними чинами». К тому же своими восторженными рассказами об Арктике и легендарной Земле Санникова Э. В. Толль сумел у всех зажечь веру в успех экспедиции. И теперь это стремление к успеху, сознание важности выполняемых работ объединяло и ученых, и офицеров, и команду.

В библиотеке кают-компании большим спросом стали пользоваться книги о полярных странах, и начальник экспедиции предложил подробнее познакомить с этой темой команду. Первым откликнулся Колчак: в феврале 1901 г. он прочитал популярную лекцию о Великой Северной экспедиции, а вскоре о животном и растительном мире южных полярных стран сделал доклад зоолог Алексей Андреевич Бялыницкий-Бируля (далее – Бируля). Матросов такое отношение необычайно удивляло: они помимо морского дела и боевой подготовки в те времена обучались только грамоте – читать и писать.

Как-то очень быстро, почти через месяц, наступила полярная ночь. В середине дня на несколько часов немного светлело, и наступали какие-то странные сумерки. Не было солнца, не было и теней. Со всего хода можно было влететь в сугроб или угодить в яму. Наружная температура редко поднималась выше –30 °C, а в кают-компании +8 °C.

С наступлением полярной ночи начались суточные наблюдения на всех приборах и установках на острове Наблюдений. Производились они поочередно всеми офицерами и учеными, в помощь им обычно прикреплялся кто-нибудь из команды. «Ночные полярные дни» проходили довольно быстро в повседневной и напряженной работе. Барон Толль, обладавший опытом полярных зимовок, знал, как пагубно бывает безделье в подобных условиях, поэтому и требовал от каждого строгого выполнения определенных обязанностей.

Или уж так складывались обстоятельства, или, действительно, со школьной скамьи чувствовалась в нем та моральная сила, которой невозможно было противиться, но постепенно на фоне всех экспедиционных дел и забот прорисовывается фигура молодого вахтенного офицера-гидролога как одного из самых активных, деятельных и почти незаменимых членов экспедиции. Это сегодня становится хорошо понятным и заметным, когда особенно внимательно начинаешь вчитываться в воспоминания, записи, дневники той далекой полярной зимовки.

Так, в донесении великому князю Константину Константиновичу, отправленному в январе 1901 г., Э. В. Толль сообщает: «Станции (остановки судна) начинались всегда гидрологическими работами, которыми заведовал лейтенант А. В. Колчак. Эта научная работа выполнялась им с большой энергией, несмотря на трудности соединять обязанности вахтенного офицера и должность ученого».

Правда, ради объективности, наверное, стоит сказать и о том, что, по воспоминаниям капитана «Зари» Н. Н. Коломейцева, «…на всякую работу, не имеющую прямого отношения к судну, [Колчак. – Авт. ] смотрит как на неизбежное зло». Иначе говоря, с большим увлечением Колчак делает только то, что, с его точки зрения, было необходимо или вызывало у него интерес. Собственную же работу он делал отменно.

Александр Васильевич постоянно вел гидрологические и океанографические замеры; выходя на катере, промерял глубины; дежурил на метеостанции, вел наблюдения за земным магнетизмом. Помогал зоологу Бируле – брал пробы грунта морского дна, собирал водоросли и живые организмы. Совершал поездки по суше, исследуя малоизвестные места побережий материка и островов. Особый интерес у него вызывало изучение состояния морского льда. С началом льдообразования он вел наблюдения за этим процессом и определил, например, что толщина покрова доходит до 180 см и зависит от суровости зимы. Все эти наблюдения позднее легли в основу обширного научного труда «Лед Карского и Сибирского морей».

«Наш гидрограф Колчак – прекрасный специалист, преданный интересам экспедиции», – писал Э. В. Толль в дневнике. Поэтому и спутником своим во время поездок по тундре начальник экспедиции чаще всего брал Колчака. Так было во время закладки продовольственного депо в заливе Гефнера для весеннего обследования берегов Таймырского полуострова (10–18 октября). Сопровождал Колчак барона Толля и во время весеннего путешествия через мыс Челюскина вглубь полуострова.