Александр. Великий поход - 3 (СИ)

Верно рассчитав ветер и морское течение, они вывели из южной бухты два торговых корабля доверху набитых горючими материалами. Управляемые матросами смертниками брандеры приблизились к дамбе, загорелись, а затем с грохотом врезались в нее. Не обращая внимания на огонь, ведущийся со сторожевых башен, матросы абордажными крюками сцепили борта судов с краями дамбы и бросились в воду. Никто из них не смог достигнуть Тира, но дело свое они сделали.

Сухопутные македонцы слишком поздно догадались об опасности, исходившей от брандеров, а когда они загорелись, то уже ничего нельзя было сделать с охватившим огнем дамбу. За короткий срок сгорели обе осадные башни и другие сооружения Александра, построенные с таким трудом.

Начавшийся ливень сбил языки пламя и Пердикка начал славить милость всесильных богов спасших часть сооружения, но удача явно не была на его стороне. Вслед за ливнем, ночью разразился ужасный шторм, который полностью развалил остатки дамбы, унеся в море уцелевшие от огня бревна.

Когда Александр возвратился в свой лагерь с победой, его ждало жестокое разочарование. Весь многодневный труд македонского войска пошел прахом, и он остался у разбитого корыта. Притихшие за время осады тирийцы радостно ликовали, за стенами Тира, заставляя македонцев только сжимать кулаки в бессильной ярости и гневе.

Особенно грустили молодые стратеги, не оправдавшие надежд царя. Но молодой полководец не подверг их опале. Вместо этого он применил блестящий ход, достойный мудреного опытом правителя.

Горестно обняв Кратера и Пердикку на виду у всего войска, Александр выразил им свое соболезнование по поводу гибели дамбы и предложил смыть нанесенное им оскорбление тирийским царем.

Услышав подобное из уст своего монарха, молодые македонцы с утроенным рвением приступили к работам по восстановлению дамбы, горячо заверив Александра, что первыми взойдут на стены Тира или умрут под ними.

И тут, на следующий день, когда все были полны радостных планов и надежд, произошел случай, который мог сильно изменить всю судьбу Тира. Во время завтрака по всему лагерю разнесся слух, что из разломленного хлеба одного из воинов закапала кровь. Страх и печаль моментально объяло все македонское войско, которое разом позабыло все одержанные ранее победы и говорило только об одних неудачах.

К царю cразу кинулись стихийные выборные от войска люди, с ужасом потрясая окровавленным хлебом. Александр и сам был сильно напуган случившимся и поэтому приказал немедленно позвать жреца Арисандра, чтобы тот растолковал волю богов.

Верховный жрец македонского войска со вниманием оглядел испачканные чем-то красным куски хлеба и задумался. Арисандр прекрасно понимал, что хотел услышать от него царь, но ему нужно было время для составления достойного ответа. Терпение напуганной толпы достигло критической отметки, когда жрец заговорил.

- Царь! - торжественно провозгласил Арисандр. - Боги шлют тебя благоприятный знак. Этот хлеб предвещает тебе победу. Гоплит разломил его с трудом, а это значит, что осада будет трудной, но так как кровь была внутри хлеба, а не снаружи, означает, что погибнут тирийцы.

Услышав эти слова, все собравшиеся у царского шатра облегченно вздохнули и в первую очередь сам Александр. Не желая терять инициативу, он вскочил со своего кресла и властно произнес.

- Друзья, боги благоволят нам, так сделаем все, так как хотят олимпийцы. Смерть тирийцам!

- Смерть, смерть, смерть! - разнеслось из воинских рядов, которое было очень обрадовано столь неожиданной поддержкой со стороны небожителей.

Молодость стратегов Пердикки и Кратера, помноженная на здоровые амбиции, сделало чудо. За короткий срок дамба вновь приняла свой прежние размеры, а затем приблизилась к Тиру на расстояние пролета стрелы. Для большей крепости её теперь сооружали из камней и деревьев с ветками, чтобы таким образом противостоять ударам волн.

Сам Александр не остался сторонним наблюдателем за строительством, а вместе с щитоносцами отправился в Сидон, где потребовал немедленно собрать нужное ему количество судов. Столь рьяные действия полководца возымели успех и вскоре в Сидоне, стоял флот в составе ста двадцати союзных кораблей из различных городов Финикии и близь лежащих островов.

Одновременно пришло другое радостное событие. К Тиру пришла флотилия Неарха, которая насчитывала семьдесят кораблей. Теперь Александр мог не бояться восьмидесяти тирийских триер закрывавших входы в городские гавани и начать свое полномасштабное наступление на море.

На острове имелось две основных гавани. Большая открытая Египетская и малая закрытая Сидонская. К ним то и направил македонский царь свой флот, разделив его на две части, под командованием Неарха и киприота Пентагора. Подойдя к городу, критянин смело атаковал южный заслон Египетской бухты, состоявший из трех триер, сбил его и заставил отойти финикийские корабли к самым стенам крепости.