Александра

Опустим долгий спор о том, тот ли это текст и те ли внесены замечания. К консенсусу, о котором мечтал Горбачёв так и не пришли. Речь зашла о налогах.

Дементей. Если я не участвую в образовании союзной собственности хотя бы через свои 2 процента, через 2 копейки, которые на мою долю, как гражданина, приходятся, то я приеду в Казань — я чувствую себя инородцем, я приеду в Крым — я себя чувствую посторонним. Он приедет ко мне в Белоруссию и тоже будет чувствовать себя посторонним.

Спор прервался для приёма пищи, после чего обсуждение возобновилось. Но и ели, оказывается, не вместе. О чём не преминул сказать обиженным тоном президент.

Горбачёв. Вы там выпивали, закусывали, а мы работали. Предложение такое: Анатолию Ивановичу, Борису Николаевичу, Ивану Степановичу поработать над формулой о налогах, в которой было бы чётко сказано, что это дело находится под контролем, открытое на всех стадиях до фиксированного процента в каждом случае. Далее: О войне законов.

О структуре и составе Верховного Совета. Особое мнение Татарии: «Татарская АССР как суверенная республика, принявшая официальное решение о непосредственном самостоятельном подписании Союзного договора, заявляет о своем праве на полную квоту депутатских мест в Совете Республик Верховного Совета Союза ССР».

Шаймиев. У нас другой позиции нет.

Разгорается спор между Шаймиевым, Плющём, Назарбаевым, Ревенко и Горбачёвым, который завершается последним: Горбачёв. Ревенко проявляет здесь качества, которые присущи великому украинскому народу — адресовать всю эту проблему Борису Николаевичу и товарищу Шаймиеву. Как они договорятся, так и будет. Да?

Спор опять возвращается к отношениям между республиками.

Горбачёв. Ну, товарищи, я знаю, Соломона среди нас нет. Моя миссия состоит в том, чтобы вы не потеряли сегодняшнего настроения. Мы очень близки к подписанию, еще один шаг…

Обсуждается процедура подписания, которую подготовили две рабочие группы под руководством Шахназарова и Ревенко, где всё до деталей расписывается — от рассадки глав делегаций до бумаги, на которой должен быть напечатан текст Договора, от выпуска специальных почтовых марок до сувениров для участников церемонии… Горбачёв думает, что теперь всё в порядке.

Второго августа он выступил по телевидению и сообщил, что руководителям делегаций, уполномоченным Верховными Советами республик, было направлено письмо с предложением открыть Договор для подписания 20 августа.

Письмо было направлено и тем республикам, которые ещё не определили свою позицию. Затем он сказал, что первыми подпишут Договор делегации Российской Федерации, Казахстана и Узбекистана.

— Итак, — сказал торжественно уверенный в себе и успехе предприятия глава Советского Союза, — мы вступаем в решающий этап преобразования нашего многонационального государства в демократическую федерацию равноправных советских республик. Что означает для жизни страны заключение нового Союзного договора? Прежде всего, это — реализация воли народа, выраженной на референдуме семнадцатого марта. Договор предполагает преобразование Союза на основе преемственности и обновления.

Сохраняется союзная государственность, в которой воплощён труд многих поколений людей, всех народов нашего Отечества. И вместе с тем — создаётся новое, действительно добровольное объединение суверенных государств, в котором все народы самостоятельно управляют своими делами, свободно развивают свою культуру, язык, традиции.

Кстати, дорогой читатель-свидетель описываемых событий, мне, например, до сих пор трудно себе представить, какие же именно принципиально новые свободы во взаимоотношениях между государствами хотел ввести Горбачёв. Почему только теперь объединение должно было стать «действительно добровольным»? Словно в двадцать втором году Союз создавался насильно.