Александра

– И как вы собираетесь это делать? С питанием у малыша проблем нет, как нет проблем и со здоровьем. Хотите проверить холодильник и санитарное состояние? Прошу, – сказала она и теперь ждала обхода. – Есть вопросы? Обход соседей будет? Я с ними не знакома, но догадываюсь, кто написал пасквиль. « Макс, ты идиот, – подумала она, закрывая входную дверь. – Ты даже не взглянул ни разу на сына, а строишь мне козни. Зачем?»

Максим пришел на следующий день с цветами и пакетами из Детского мира.

– Я войду?

– Входи. Верхнюю одежду и обувь сними. Найди либо тапки деда, либо шагай по квартире в носках. Руки вымой с мылом, если хочешь знакомиться с сыном, – сказала она, принимая красивый букет, и в груди неприятно кольнуло. «Букет красивый и, скорее всего, очень дорогой, но он, спустя три месяца, не вспомнил о том, какие цветы я люблю, – пронеслось в голове Саши. – О чем это говорит?»

– Мне можно его подержать? – спросил он, поглядывая на сына.

– Садись на диван, я положу его тебе на руки, так удобнее, и не напрягайся, он не сломается. Ему скоро обед полагается, лежать спокойно он долго не будет. Ты неважно выглядишь. Работу совсем забросил? – говорила она, положив сына на руки отцу и ставя в вазу с водой цветы.

– Саш, не начинай меня воспитывать. Все со мною в порядке. Домой возвращаюсь самостоятельно, без посторонней помощи, а работаю сам независимо от отца, имею свои заработанные деньги, правда, не плачу налоги. Куда он все время бежит? – задал Макс вопрос, разглядывая ребенка. – Он, кажется, на тебя похож. Такой маленький человечек. Сейчас он, Саша, заревет. Смотри, лоб и нос наморщил. Все, как у взрослых.

– Давай его сюда и рассказывай, зачем пришел, – попросила Саша, забирая ребенка и присев рядом, дала сыну грудь. – Ты тест получил? Не делай удивленное лицо, Макс. Можно ведь оставаться людьми, и не делать друг другу пакостей, не врать и жить мирно. Ты думаешь, если бы я сомневалась в твоем отцовстве, позволила бы Яне взять у Лешки образец ДНК? А весь этот цирк с опекой, зачем ты устроил? Макс, ты адвокат и лучше меня знаешь: ребенка изъять из семьи очень легко, и каких нервов и трудов стоит вернуть его обратно? Хочешь доказать, что я плохая мать? Прекратить свою помощь? Ты чего хочешь добиться? Живи, как тебе нравится. Мы оба ошиблись или поторопились, но это не повод для ненависти и подлости. Так что показал тест? Будешь со мной судиться?

– Лешка мой сын и я хочу, чтобы он носил мою фамилию и мое отчество.

– Это единственное твое желание? Зачем ребенку, который тебе не нужен, твоя фамилия? Ты же адвокат, Прохоров. Тест на отцовство – основание для иска, но на суде могут всплыть такие негативные подробности, что ты рискуешь. Я молчать не буду, если дело до него дойдет. Может, хватит тебе испытывать мое терпение? Я поняла, что мы тебе не нужны, и без скандалов и претензий ушла. Почему ты не можешь поступить также? Я знаю, что ты не умеешь проигрывать и идешь к своей победе по головам. Тогда прими мой уход, как капитуляцию. Я ушла перед Новым годом, сейчас середина марта, прошло почти три месяца. Алексею месяц, а ты видишь его в первый раз. Ни я, ни сын тебе не нужны. Было достаточно времени, чтобы забыть обо всем и жить своей жизнью. Тебе тридцать лет, а ведешь себя, как глупый, капризный подросток. Давай жить, как бывшие друзья, знакомые и не портить жизнь друг другу.

– Я тебя понял. У тебя ко мне нет никаких претензий. Не буду я с тобой судиться. С роддомом я конечно оплошал. Надо было вас встретить. Извини. Ты быстро пришла в норму после родов. Почти не потеряла форму. Выглядишь прекрасно, ты, Саша, не похожа на мамашу, которой не хватает на себя времени. Занимаешься сама?

– Бегаю по ночам в спортивный зал, у меня там свой личный тренер. Ты бы пришел недели три назад, посмотрел: как я ночами не спала, как питалась. Вот тогда бы у тебя не возникало подобных мыслей.

– Не жалеешь? – спросил он, кивая на ребенка.

– О чем? О том, что ушла или о том, что было раньше? – вопросом на вопрос ответила Саша, будто не понимая смысла его вопроса. – Не жалею. Начало у нас было радужным и безмятежным. Правда, вспоминать прошлое стараюсь реже, а Алешкой живу. Он меня в тонусе к жизни держит, а я за него в ответе. Приоритеты у нас с тобою разные, боюсь, не поймешь, сделаешь неправильные выводы, – сказала она, укладывая сына в коляску.

– Ладно, Саш, давай без иронии. Все, о чем я хотел знать, я узнавал у Яны, а видеться с тобой, было бессмысленно и глупо. Я буду материально помогать вам. Если что-то нужно, звони, номер телефона у меня прежний. Ты во многом права, если ни во всем. Надо уметь проигрывать. Надоедать своими визитами я не буду, а ты не обижайся. Сама говоришь о том, что можно жить дружно. Я пойду. Пока.