Александра

– Ты действительно ничего не сделал, кроме того, что избегал меня, делал вид занятого и спал в соседней комнате. Ты мне, Митя, говоришь о жестокости? – сбрасывая резко его руки со своих плеч, спросила Саша. – Будь честен хотя бы перед собой. Не заметь я царапины на твоей спине, возможно уже через неделю, ты перестал заниматься самобичеванием, успокоил свою совесть и все пошло бы как раньше. Я не узнала бы ни о чем и продолжала сама себя истязать сомнениями. Нас бы надолго хватило? Я слышала, что по статистике девяносто процентов мужчин изменяют женам, но лишь десять процентов из них уходят из семьи. Ты, Митя, не учел один маленький момент. Все женщины чувствуют измены, какими бы они не были. Все! Только одни делают вид, что не знают о них, из-за страха остаться в одиночестве. Такие прощают и их почему-то называют «мудрыми». Вторые устраивают истерики, ставя условия, что гораздо хуже первых. Третьи уходят. Уходят даже тогда, когда чувства остались, но непринятие измены сильнее. Всем этим троим, живется не так просто, и пути «выживания» у каждой свои. Мне, в отличие от других, выпала такая честь дважды искать этот путь. Я научилась жить одна. Да, это трудно, но я справлюсь. Я смирюсь, на время, с фактом твоего присутствия в квартире, пока ты не найдешь себе жилье.

– Саша, это несерьезно. В тебе говорит сейчас не гордость, а глупость. Нельзя перечеркнуть все хорошее одними подозрениями.

– Это более чем серьезно и менее глупо, по сравнению с тем, как поступил ты. Я не вчера родилась и с уверенностью могу тебе сказать, что царапины, полученные от рук страстной партнерши в сексе, расположились бы на твоей спине немного иначе. Тебе не было смысла скрывать их. Ты беспокоился о моем спокойствии, не рассказав, что произошло, а получилось с точность наоборот. Я не хочу больше об этом не говорить, не думать. Развод мне не нужен, делить нам с тобой нечего, начинай искать квартиру и собирать вещи.

– Саша, палку не перегибай. Какой развод? Для него нет ни одного основания. Подумай, у тебя на руках двое детей. Ты одна не справишься. Я должен остаться, хотя бы в качестве помощника.

– Тебе основание нужно? Я тебе, Митя, не доверяю. Этого мало? Недоверие рождает непонимание и сомнение, а сомнение – это разочарование, горечь и боль. Можешь выплачивать на Сашу алименты, я не буду против этого. Алешку я на тебя не повешу. Мальчишки подрастут, можешь навещать. Это все.

– Нет не все. Недоверие – штука тонкая, изощренная и почти всегда оставляет право на надежду. А вдруг? Я внимательно тебя выслушал, теперь твоя очередь послушать меня. Что такое измена, я знаю не понаслышке. Мне знакомо чувство отвращения и некой грязи. Ты говоришь со мной так, как будто уличила меня в измене. Я ничего не сделал, моя совесть перед тобой чиста, это раз. Ни в какой гостинице я не был, это два. Я знал, наверняка, что ты меня не услышишь. О работе я тоже думал. Но основные мои мысли были о тебе. Ты спрашивала: что в тебе не так? Все в тебе так, как надо, о лучшем я и мечтать не мог. Меня все в тебе устраивает. Какой смысл все ставить с ног на голову? А в-третьих, я не двинусь с места из этой квартиры. Считай, что я временно снимаю койко-место в комнате Лешки, а в счет оплаты, буду возить и забирать его из детского сада, привозить, как было всегда, продукты и помогать с ребятами. Это будет длиться до тех пор, пока ты не поймешь и не услышишь меня. Услышь, пожалуйста. Что я должен сделать, чтобы ты мне поверила?

– Ничего. Люди редко меняются, а все это, я уже проходила.

– Я тебе давал повод усомниться в своей порядочности? Саша, что с тобой? – спросил он жену, изменившуюся в лице.

– Наверное, температура. Знобит. Присмотри за Сашенькой, я сейчас, – сказала она, направляясь в ванную. Одна грудь была болезненна. « Я полная идиотка. Молоко у нее пропало, а признаки мастита тогда откуда?» – подумала она, склоняясь над раковиной. Она сцеживала молоко и на глазах наворачивались слезы от боли, но грудь становилась не такой тугой и болезненной. Вторая, была на ощупь мягкой, безболезненной и «молочной».

– У тебя есть время побыть с Санькой минут двадцать? Я должна съездить в поликлинику, – спросила Саша мужа, выходя из ванной. – Или мне парня взять с собой?

– Его кормить не пора? Что произошло?

– Вернусь, накормлю, – одеваясь, сказала она. – Я постараюсь вернуться, как можно быстрее.

Александра запаниковала не зря, а главное во время. Мысли об измене, «затмили» необходимость повседневных процедур, о которых нельзя было забывать даже в преддверии конца света. Она вернулась через двадцать минут и первым делом накормила сына.

– Ничего страшного, но я, из-за всей этой истории, кое – что забыла, чуть не лишив Сашку груди. Прости меня, малыш. Раз уж ты собираешься снимать угол в квартире, выполняй свои функции и езжай за Алексеем. Нет лучшего помощника, чем провинившийся муж, – сказала Саша, взглянув на часы. – Купи Сашуле питание, я напишу список. И принимайся уже за работу, пока тебя твой отец не уволил. Мне квартиранты без денег не нужны.