Александра

Можно было смело затыкать уши, чтобы не слышать бесконечных маминых речей, но, учитывая, что я был не посторонний человек, а родной сын, приходилось терпеливо выслушивать мамины замечания.

Выговорившись, мама становилась прежней: доброй, спокойной, ласковой.

Такой я любил свою маму больше всего.

В такие минуты мне хотелось залезть к маме на колени, обнять её, сказать ей, какая она у меня хорошая.

Но проявлять подобные чувства я уже стеснялся: в августе мне должно было стукнуть двенадцать лет. Уже не маленький мальчишка.

С удовольствием проглотив две тарелки борща (мне очень нравился борщ, который готовила мама), я ушел к себе в комнату, включил компьютер, залез в Интернет, зашёл на сайт «В контакте», начал бессмысленно просматривать страницы своих друзей.

Вот мы на дне рождения у Мишки, поехали вместе с ним и его родителями в город, поиграли в «Боулинг», я три раза подряд выбил мячом все-все фишки, Мишкин папа похвалил меня, сказал, что я «настоящий снайпер».

Я чуть-чуть улыбнулся, вспомнив тот веселый день.

Посмотрев страницу Мишки, я зашел к Толику. На главном фото у Толика были мы втроем: я, Мишка и он сам. Мы стояли на нашем стадионе, счастливые, жизнерадостные: в тот день мы обыграли в футбол команду из другого городка.

Я выключил компьютер, мне стало грустно.

– Неужели я жалею о том, что поругался с Женькой? – подумал я. – Ну подставили меня пару раз, с кем не бывает.

– Не бывает только с тобой. Ты никого никогда не подставляешь, – сказал мне мой внутренний голос.

Я рассмеялся.

Ну почему всегда, когда тебе хочется что-то понять, в чем-то разобраться, обязательно возникает тот, кто всегда РЯДОМ и дает тебе советы, в которых ты, действительно, нуждаешься, хоть и не осознаёшь этого до конца.

Иногда мне казалось, что я схожу с ума, давая себе самому советы, хотя я слышал, что тот, кто РЯДОМ есть у всех, просто не все любят к нему прислушиваться или вообще не обращают на него внимания.

От мыслей о том, кто со мной рядом, я вновь вернулся к мыслям о сегодняшней ссоре.

– Наверное, я был не прав! – подумал я.

– Прав, прав, – услышал я вновь ЕГО голос. – Хоть раз их надо проучить, хватит быть дипломатом!

Что такое «дипломат» я вспомнил с трудом, после чего лег на диван и, утомленный летней жарой и сегодняшней ссорой, тут же уснул.

Сквозь сон я почувствовал, как мама заботливо накрыла меня одеялом и чмокнула меня в щёку.

– Солнышко моё! – сказала она мне.

Я улыбнулся во сне.

Через некоторое время я увидел зеленую огромную поляну с цветущими на ней одуванчиками.

Я рвал эти одуванчики и беспощадно сдувал с них пух, отчего головки их становились голыми, а мне становилось неудобно перед одуванчиками, что я их лишал таких роскошных пышных платьев.

Вообще я очень часто стыдился и стыдился многого. Сам не знаю, почему. Стыдился того, что меня вызывают к доске, а я не доучил правила, стыдился, что я не умею (по моему мнению) хорошо танцевать, стыдился, что до сих пор (в двенадцать лет!) не научился себе чистить обувь, стыдился того, что был очень ранимым и чувствительным и, несмотря на внешнюю отвагу и воинственный вид, мог расплакаться из-за пустяков.

Стыд жил вместе со мной, он был неотъемлемой частью моего характера.

Но стыд это одно. Стыд сильно не мучает, мучает обычно совесть. Совесть – злобный таракан. Она меня всегда достает по вечерам.

И иногда из-за полнейшей ерунды.

– Ты опять забыл сказать «до свидания» Марии Николаевне, выходя из класса? Ты задел в подъезде соседку портфелем и не извинился? Ты зачем сегодня поднял руку и не ответил на простой вопрос учителя?!

Когда этих «зачем», «почему», накапливалось много, я засыпал, уже совсем теряя силы от собственного занудства.

Изредка меня успокаивал тот, кто РЯДОМ.

– Не переживай, не волнуйся, – говорил он мне. – Ты хороший парень, и всё у тебя будет хорошо. Не кори себя за пустяки!

После такого самоутешения мне становилось легче, хотелось смеяться, но совесть с пущей силой капала мне на мозги.

– Лежишь в постели, а по географии знаешь только тридцать пятый параграф, а тридцать шестой выучил абы как. Как спросит тебя завтра Татьяна Юрьевна! Узнаешь!…

Так вот, на зеленой поляне я встретил Алексу. Она была одета на этот раз не в шорты и футболку, а в коротенькое белое платье.

Саша подошла ко мне и с улыбкой посмотрела на то, как я оголяю одуванчики.

– Привет! – сказала она мне.

– Привет! – ответил я Алексе.

– Я ведь знаю, что ты разбил окно… – сообщила мне девочка.

«Черт побери, и здесь меня преследует совесть. Только в виде понравившейся мне девочки Саши!»

– Откуда ты знаешь? – спросил я Алексу.

– Я видела вас двоих.

– А почему ты мне ничего не сказала? – спросил я у девочки.

– Я не стала ничего говорить, увидев твой взгляд. Он был такой испуганный!

Саша говорила со мной очень искренне, по-доброму, поэтому мне не хотелось её обманывать.

– Ты права, – признался я девочке. – Я жутко тебя испугался!

Алекса в ответ рассмеялась, мне стало неловко из-за её смеха.

Саша начала смеяться всё громче и громче, я уже не знал, как себя вести.

– Алекса, не надо меня мучить, прекрати! Алекса, прошу тебя!