Александра

— Лен, не тормози. Это не 21 век. И России ещё нет. Короче, сиди тихо, как мышка. Отползи назад и затаись. Я сама. Быстрее. — Сказав это встала. Меня прикрывали кусты. Я чуть сместилась. Обзор хороший, наложила стрелу с бронебойным наконечником. Оттянула тетиву до уха. Всё время пошло. Отпустила тетиву, отправляя стрелу в её смертельный полёт. Всадники тронулись с места, чтобы начать бой, как один из литвинов рухнул со стрелой в боку с коня. А я уже натягивала тетиву вновь. Ещё одна ушла в полёт. Правда попала в коня. Он взвился на дыбы, сбрасывая всадника. Трое русичей, воспользовавшись замешательством противника, кинулись на литвинов. Опять закрутилась смертельная карусель. Я успела подстрелить ещё трёх литвинов, как они резко повернули коней и бросились наутёк. Из русичей в седле оставались двое. Один из русичей кинулся вдогонку и сбил на землю того воина, что был в богатом доспехе. Второй, в это время, соскочил на землю. Встал на колени перед кем-то из лежавших. Первый русич, пригнал пленённого врага. Спрыгнул на землю с коня. Заставил пленника встать на колени. Тот вначале закочевряжился, но получил рукоятью меча по голове и рухнул. Связав пленника, воин пошёл в нашу сторону. Я стояла и ждала его. Подойдя ближе, он остановился. Смотрел на меня во все глаза. Это был молодой мужчина. У него имелась аккуратно подстриженная русая борода, усы.

— Девка? — Странно, но я понимала его хорошо, хотя говорил он необычно, но явно по-русски.

— Не девка, а женщина! А ты кого хотел тут увидеть? Бабая что ли?

— Какого Бабая?

— А я знаю?

— Кто ты? И почему в мужских портках?

Всё верно. Когда мы решили поехать с Еленой в лес, то я надела камуфляжные штаны, такую же майку, куртку и ботинки на высокой шнуровке. Это была привычная мне одежда. Хотя я носила и платья, и туфельки на каблуке. На голове у меня была кепи. Волосы заплетены во французскую косу.

— А в чём мне быть? В портках хорошо по лесу бегать.

— Значит это ты стреляла?

— Я.

— Странный у тебя лук. Никогда таких не видел. — Я только усмехнулась ему в ответ. Он тоже улыбнулся. — Кто бы ты не была, но благодарствую тебе, дева. Должник я твой. Не ты, сгинули бы мы с братом.

— А он твой брат?

— Да, молодший. Я боярин московский, Иван Вяземский, старший сын Фёдора Вяземского. А тебя как величать дева?

— Александра Вячеславовна Вознесенская.

Его глаза расширились. Удивления на его лице стало ещё больше.

— Вячеславовна?

— Да, а что такое?

Глава 2

На неуча не нужен нож.
«Ему в три короба наврёшь»,
Поверит во что хошь.
* * *
Начало тут большой замятне
Им повезло, а мне приятно
Что долю приняли свою,
Не стушевались и в бою.
И Мир кроить они готовы
Уж по своим лекалам новым.

Zay…

— Вячеславовна?

— Да, а что такое?

— Ты княжьего рода?

Теперь уже я на него смотрела с удивлением. Так стоп, Саша! Думай, почему он решил, что я княжьего рода? Почему такой вопрос? Он переспросил моё отчество: «Вячеславовна?» А потом уже задал вопрос о княжьем роде. Всё дело в отчестве. Разве Вячеслав, это обязательно княжье имя? Возможно, но маловероятно. Разве купцы Вячеславами не были? Были. Наверное были.

— Почему ты спрашиваешь, боярин?

— Ты именуешь себя Вячеславовна. Это имя твоего батюшки.

— Всё верно.

— Если ты присоединяешь имя своего отца к своему имени, как например Вячеславовна, значит ты княжьего рода, либо из знатного старинного боярского рода. Только они могут так себя звать.

Дьявольщина! Всё верно, где-то, когда-то читала, что до Петра так могли зваться только представители княжеских родов, либо старинных боярских родов, которые были в родстве с царской или великокняжеской династией. Остальные звались просто по имени с указанием, чей сын — Фрол, сын Петра. Даже дворяне и худородные бояре не имели права присоединять к своему имени отчество оканчивающееся на — вич, — вна. А про простых горожанах и крестьян, или по другому смердах, вообще разговора не шло. Но даже и при Петре Первом всё равно высокородных тот же царь мог просто сказать — Ивашка, Алексашка, Федька, Митька и так далее. И только во второй половине 18 века дворяне стали именоваться по отчеству. В 19 веке по отчеству уже именовались мещане, купцы, фабриканты. А сейчас только… Какой век?

— Всё верно, Иван Вяземский боярин московский, сын боярина московского Фёдора Вяземского. Поэтому я не даром назвалась так, а не иначе. Кто мы на самом деле, я скажу позже, если пойму, что могу доверять тебе. И ещё Иван Вяземский, многие знания, многие печали. Кто много знает, тот мало и плохо спит. А зачастую мало живёт.

Удивление у молодого боярина выросло, на мой взгляд, размером с Эйфелеву башню. Он отступил, прижал правую руку к сердцу и почтительно поклонился.

— Прошу меня простить, дева, но ты сказала мы?