Александра Коллонтай — дипломат и куртизанка

Впрочем, как видите, не всё в Лондоне выглядит респектабельно, даже аристократический Вест-Энд. Вы думаете, те тёмные лохмотья, наваленные на пустыре, — хлам, мусор? Это безработные. Здесь у них нечто вроде ночлежки под открытым небом. Я вижу, вы шокированы, но это ещё не самое страшное, что можно увидеть в Лондоне. Если вы хотите взглянуть на картину истинных ужасов, творимых нищетой, пойдёмте в доки. Там есть на что поглядеть. Отцы, шатающиеся от голода и предлагающие за пару пенсов своих восьмилетних дочерей... Старуха, безобразная, как сама смерть, хватающая среди бела дня мужчину за полы и обещающая за два пенса невиданные и неиспытанные наслаждения... Кулачные бои, кончающиеся тут же убийством, и открытое нападение на улице дюжих ребят на случайно забредшую сюда почтенную женщину... Но о лондонских трущобах достаточно писали; думаю, что вы о них знаете не менее нашего... Впрочем, что я говорю! Больше нашего, это несомненно. Наша приличная публика раскроет глаза от удивления, если вы начнёте ей рассказывать о Лондоне и жизни его недр. И будут спорить с вами с ценой у рта, что всё это может и было во времена Диккенса и Теккерея, но что мудрое британское правительство, в сотрудничестве с добрыми пасторами и великодушными леди, которые устраивают столько благотворительных базаров в пользу бедных, что скоро весь Лондон разорится, сумели сжить все эти ужасы со свету. Теперь у каждого бедняка чистая постель, к обеду кусок ростбифа, стакан хорошего эля, а по воскресеньям даже и жирный пудинг... Ну а если у кого этого нет, так он, следовательно, лентяй и негодяй, и ему так и подобает издыхать на улице... Если б вы только знали это подлое самодовольство британцев!.. У нас, ирландцев, хоть кровь кипит. Мы рождаемся с проклятием на устах, и это проклятие помогает нам не утратить души в борьбе за кусок хлеба. Англичане же — господа и властелины; самомнению, эгоизму их нет предела... Вы, наверное, думаете, что я ирландский шовинист, но поживите здесь, и вы станете не только шовинистом, но и националистом, империалистом, анархистом, всем чем хотите, чтобы только разбить это самодовлеющее равнодушие, чтобы увидеть за этими деловыми машинами с выштампованным мировоззрением живых людей, живую душу... Почему я социалист? Да просто потому, что социалист по самому духу прежде всего должен быть разрушителем. Разрушителем капитализма, традиций, современной морали, современного государства... разрушителем всего этого мертвящего хлама. Но и среди наших, среди социалистов мне душно. Верите ли, я иногда не выдерживаю всей этой благопристойности и бегу, бегу туда, в доки, в этот ад, где кишат преступления, где походя творятся зверства, но где я, по крайней мере, вижу живых людей, со страстями, со взрывами гнева, с проявлениями любовного экстаза... Там воздух пропитан проклятиями — и какими проклятиями! — нашей варварской цивилизации, закутанной в саван греха и преступлений. И там, там мне лете дышать. Там я видел чудеса самоотверженности и такой человечности, такой гуманности, какой никогда не дождёшься от наших цивилизованных джентльменов и леди... Чахоточная проститутка на свои заработки кормит совершенно чужого ей заброшенного, умирающего старика и с трогательной заботой за ним ухаживает. Пропойца нянчит подобранного на улице младенца, отогревает своими рубищами, отказывает себе в виски, чтобы его прокормить... А в периоды острой безработицы, локаутов — этот делёж последним сухарём с соседом? Там, только там я черпаю силы, набираюсь вдохновения для своего творчества, выношу целое богатство живых, материальных образов... Оттуда я возвращаюсь обновлённым человеком. Вот почему я пропадаю там по неделям. Но иногда мне начинает казаться, что даже в Ист-Энд проникает дух британской благопристойности. И тогда меня посещает отчаяние. И лишь мысль о России спасает меня в такие минуты. Наш унылый застой повседневности может всколыхнуть только революционный ветер из непокорной России. О, как нам не хватает вашей непримиримости! Кажется, стоит лишь немного пощекотать правящие классы парочкой политических убийств и экспроприаций крупнейших банков, как и на нашу унылую улицу придёт революционный праздник... Как вы понимаете, я говорю крамольные вещи. За нами сейчас наверняка следят агенты политического отдела Скотленд-Ярда и подслушивают наш разговор. Сейчас мы находимся недалеко от Гревилл-стрит. Пойдёмте к вам в пансион, там мы сможем поговорить более спокойно...